Игры мудрецов

Меня, шокированную и молчаливую, Наилий ведет в гостиную и усаживает на диван. Подкладывает под спину подушку и устраивается рядом, держа за руку. Чувствую себя рыбой, оглушенной глубоководным взрывом. Плаваю кверху пузом и таращусь стеклянным взглядом.

— Поверь, я меньше всего хочу тащить тебя в космос, — неторопливо начинает генерал, — тем более на Эридан, где сейчас даже мне находиться опасно. Но ситуация критическая.

Не ждала, что будет уговаривать. Все решил уже, так зачем? Слушаю, склонив голову на бок, и бездумно разглядываю пальцы Наилия. Длинные, как у музыканта, и украшенные мелкими черточками шрамов.

— Король Таунд разорвал договор, и толпа дипломатов не смогла его остановить. Если бы не свадьба его дочери — меня бы близко не подпустили к планете. В официальном разрешении жесткое ограничение на размер корабля и состав делегации. С собой я могу взять пятерых бойцов и ни одним цзы’дарийцем больше.

Я еще и чье-то место займу. Ради меня, бесполезной в бою, пожертвуют тем, кто действительно мог защитить группу от нападения.

— У меня, как обычно, есть резервный полк в засаде, — осторожно улыбается генерал. — Звезду разведки и дозорных полковник Малх якобы случайно забыл на планете. Они будут поблизости на случай, если во дворце станет совсем плохо. — Если нам придется бежать?

Догадываюсь, что хочет сделать Наилий. Если подселить Леха в короля, то он подпишет новый договор на условиях, выгодных пятой армии. А потом, как Публий, не сможет осознать, что случилось. Допустим. Но есть один нюанс. Когда поступок идет в разрез с твердыми убеждениями, то ощущается ошибкой. Король, раскаявшись, снова разорвет договор, и что тогда? Держать в нем Леха постоянно?

— Если не получится сбежать на нашей капсуле, — уточняет генерал. — Мы спустимся на ней с транспортника и оставим во дворе королевского дворца. Если капсулу повредят, или путь к ней будет отрезан, то мы доберемся до своих в лагере и поднимемся на орбиту в большой десантной капсуле. Там как раз восемнадцать мест. В моей группе, кроме тебя, будут Публий, Трур, Рэм и Остий Вир. Медик, снайпер и два разведчика: внутренний и внешний. Ты можешь отказаться. Я пойму и не буду заставлять.

Генерал отпускает мою руку и отстраняется, избавляя даже от намека на давление со своей стороны. Дает время подумать, и теперь мне хочется закрыть глаза и выпасть из реальности в надежде, что Вселенная сама шепнет в ухо правильное решение.

«Зачем Вселенная, если есть мы, госпожа? — лукаво спрашивает Лех. — Для духов нет разницы, какого цвета и формы вокруг них телесная оболочка. Количество рук, глаз, крыльев, язык общения и предпочтения в постели. Значение имеет только уровень развития планеты. Никто не пошлет матерого волка к едва вылупившимся птенцам».

«И кто из нас волк, а кто птенец?»

«Вы все птенцы. Цзы’дарийцы, эридане, гнароши, дарлибы. Иначе бы контакта не случилось. Миры существуют кластерами. Как лотки в инкубаторах. Эти только что вылупились, другие уже подросли и могут самостоятельно питаться, у третьих вылез пух и пошло остевое перо. Внутри кластера много общего и похожего, но соседние не смешиваются никогда. Вы удивитесь, госпожа, найдя знакомые черты в тех, кого считаете чужыми».

Увижу ли я привязки, связывающие эридан? Смогу ли создать и накачать новую? Чтобы по ней, как по канату, Лех перебрался в короля или любого другого приближенного, на кого покажет Наилий? Как можно броситься в космос, взять на себя ответственность, а потом в бессилии развести руками?

— А если я не смогу?

В тишине резиденции мой охрипший от таблеток голос звучит скрипом ржавых дверных петель. Самой неприятно слушать.

— Сможешь или нет, мы не узнаем, пока не окажемся на Эридане, — спокойно отвечает генерал. — Ты не одна там будешь. Я не собирался перекладывать на твои плечи судьбу добычи родия. Я прошу о помощи. Но, если ничего не выйдет, то мы найдем другой способ вернуть договор. Впервые хочется довериться кому-то настолько, чтобы не думать и не сомневаться. Закрыть глаза и шагнуть туда, где даже светило незнакомое и воздух другого вкуса. Верить и чувствовать, что не одна против всего мира. Я давно согласилась, а теперь произношу вслух:

— Я постараюсь. Очень сильно.

— Спасибо, родная, — улыбается генерал и обнимает за плечи. — Что мы будем делать, я расскажу тебе на Эридане. Времени нет. За два оставшихся дня нужно превратить рядового Тиберия из воображаемого цзы’дарийца в живого. Подделать твою генетическую карту и выдать фиктивный диплом об окончании военного училища. Я буду долго и много звонить, а ты иди спать.

Целует, легко коснувшись губами моей щеки, и встает с дивана. Когда вешает гарнитуру на ухо, кивает мне и отгораживается от мира молчаливой сосредоточенностью. Звать, тормошить и отвлекать разговорами обычно бесполезно, а сейчас просто нельзя. Ухожу убирать посуду на кухне, а потом по лестнице в спальню. Согревать постель и ждать, когда поднимется ко мне.

Проваливаюсь в тяжелый сон без сновидений, так и не услышав шагов генерала, а мрак поутру разгоняет шепот:

— Дэлия, просыпайся.