Игра в молчанку

Да, Фрэнк, то, что со мной произошло, я считала предательством. Самым серьезным предательством за всю нашу жизнь. Я носила во чреве ребенка, нашего ребенка, но боялась признаться тебе, пока не станет слишком поздно для любого разговора о том, как нам с этим быть. Как я ни старалась, я не могла представить слетевшее с твоих губ слово «аборт». Оно казалось мне слишком жестоким, окончательным. Ты очень ловко избегал его в течение тех трех первых месяцев, пока мы еще «встречались», так мог ли ты произнести его сейчас? Наверное, нет, но рисковать мне не хотелось.

Ну а если быть откровенной до конца (в конце концов, для чего тогда я все это пишу?), мне не хотелось начинать разговор с тобой просто потому, что я не знала, как отвечать на твои вопросы. Много лет я отчаянно хотела забеременеть. Ни о чем другом я не могла и думать. И вот это произошло, и я вдруг почувствовала себя неуверенно. Я ликовала, я была в восторге, но этим мои чувства не исчерпывались, хотя со стороны и могло показаться, будто ничего другого мне не нужно.

Сомнения росли в моей душе. Смогу ли я быть хорошей матерью? Знаю ли я, как ею быть? Моя собственная мать, увы, не могла служить мне примером. Мое своеволие, моя неспособность успокоиться, принять случившееся как должное и надеяться на благополучный исход выводили меня из себя. Сейчас я иногда думаю, не было ли это знаком, предостережением? Быть может, это покажется тебе суеверием, но… ты наверняка догадался, что́ я имею в виду. Кто-то там, наверху, пытался предупредить нас насчет Элинор.

Я, должно быть, дошла до пределов отчаяния, потому что в конце концов не выдержала и позвонила Мэри. Я думаю, свой номер она дала мне просто из жалости. Вряд ли она ожидала, что я действительно позвоню. Мне, однако, оказалось не по силам молчать, не говорить ни тебе, ни кому-либо еще. И вот в один из дней в обеденный перерыв, я, изнемогая от собственной неуверенности, набрала телефон Мэри.

Она взяла трубку на первом же гудке.

– Здравствуйте, говорит Мэгги Хоббс… Несколько лет назад я подавала заявление об усыновлении, и вы дали мне ваш номер…

Последовала пауза; вероятно, Мэри пыталась меня припомнить.

– Вы приходили к нам с мисс Мартой. Моего мужа тогда не было, и…

– Да-да, я помню, – подтвердила она. – Как ваши дела?

– Я просто хотела сообщить вам, что я в положении, – выпалила я. Эти слова сорвались у меня с языка быстрее молнии. Вот что бывает, если звонишь незнакомому человеку без подготовки, под влиянием минутного настроения. – Если все будет хорошо, скоро я стану матерью.

Она очень обрадовалась за меня, Фрэнк. Очень! И это было именно то, что мне нужно – непритворная, искренняя, абсолютная радость, которая, как я надеялась, перейдет и ко мне. Все еще согретая поздравлениями Мэри, я записалась к врачу (который, впрочем, принимал далеко от города) и заодно на УЗИ-исследование. На УЗИ мне нужно было идти в конце недели, – в пятницу после обеда, – что было довольно удобно: я была уверена, что сумею отпроситься с работы под предлогом плохого самочувствия.

Мой срок был еще невелик, поэтому определить пол плода оказалось невозможно, да и само исследование представлялось мне обыкновенной формальностью. Так, во всяком случае, я говорила себе, сидя в комнате ожидания. В очереди только я и еще одна женщина оказались в одиночестве, все остальные были с мужьями, партнерами или родителями, которые следили за каждым их жестом, предугадывали любое желание. В эти минуты мне очень не хватало тебя, Фрэнк, и я жалела, что у нас с тобой все так непросто.

– Вы замужем? – без обиняков спросила акушерка, размазывая по моему животу специальный гель.

– Да, конечно. К сожалению, мой муж сейчас за границей, на международной конференции. Он очень хотел поехать со мной, но, к сожалению, его задержали дела, – бодро отрапортовала я, а про себя подумала, что точно такими же словами я объясняла твое отсутствие Марте и Мэри. Вся разница заключалась в том, что сейчас ты был вовсе не за границей, а в двадцати минутах езды на машине.

Я так переволновалась из-за того, что́ может подумать и что может прочесть по моему лицу акушерка, что даже ни разу не взглянула на экран, где подергивалось и мерцало зернистое изображение.

– Примите поздравления, мамаша… – Где-то за спиной акушерки ожил и зажужжал принтер.

Через пару минут я уже выходила из кабинета. В моей сумочке, спрятанная среди остальных вещей, лежала фотография нашего с тобой будущего.