Йерве из Асседо

Я долго стояла на пороге собственной комнаты, прокручивая в голове то, что мне стало известно о моем мадрихе, и все равно это там не укладывалось. Сколько ни бейся о других людей, они всегда остаются неопознанной загадкой, неразрешаемой головоломкой, зашифрованным текстом. Мы встречаем их на определенном жизненном этапе уже готовыми, завершенными фактами. Познаем такими, какими они являются нам, но никогда не можем знать, что сделало их таковыми, что создало, что обтесало, что вылепило и чья рука то была, и чья безрукость. Я вдруг подумала о своих родителях. Я не была свидетельницей их становления взрослыми людьми. А они моими – были. По крайней мере до этого года. Мне это показалось несправедливостью. Ничем не оправданным перекосом.

Я хотела у него спросить, хотела узнать, хотела выпытать, но говорить было не с кем. Я стояла в пустом коридоре с чужой тяжестью, навалившейся мне на плечи, и не с кем было ее разделить. Я слишком близко к сердцу его принимала. Неоправданно близко.

Обо всем этом я размышляла, сидя на ступеньке домика, где располагались социальные службы Деревни, и ожидая по-хамски опаздывающую Машу, с которой мне все это необходимо было срочно обсудить, чтобы не взорваться изнутри.

Спустя минут десять на тропинке появилась запыхавшаяся и раскрасневшаяся Маша. Ее взмыленный вид меня весьма обрадовал, потому что, во-первых, сообщил мне о том, что она ко мне торопилась, а во-вторых, доставил мне мстительное удовольствие.

– Здравствуй… Зоя, – не успев перевести дух, поприветствовала меня Маша. – Ты… давно меня ждешь…

И даже не извинилась.

Я поднялась со ступеньки, чтобы пропустить ее в дверь, и мы прошли по коридорчику в уютный кабинет, который она открыла после того, как искала полчаса в сумке ключ. Наверное, у Маши в сумке тоже был полный бардак, как у всех израильтян.

Маша плюхнулась в кресло, и я тоже.

– Вы опаздываете, – сообщила я Маше.

– Верно. Я опоздала на встречу с тобой, – согласилась Маша, как будто это нуждалось в подтверждении. – Как тебе с этим? Какие у тебя ощущения по этому поводу?

Серьезно? Она что, издевается?

– Никак мне с этим, – ответила я, тщательно стараясь скрыть свое возмущение, потому что было не до этого и не терпелось поскорее перейти к главному.

– Маша, я хотела у вас спросить: как вы считаете, я красивая?

Глава 35 Пятьдесят девять минут

На часах было 16:13, а это значило, что у меня отобрали тринадцать минут принадлежавшего мне времени. То есть вместо пятидесяти минут встречи у меня теперь осталось тридцать семь.

– Тебе важно знать, как я тебя вижу, – вместо ответа объяснила мой вопрос психолог Маша, – какой ты отражаешься в моих глазах.

Я хотела было возразить, что меня вовсе не Машины психологические глаза интересуют, но не стала, поскольку в этом не было никакой логики, раз я именно ее мнения спрашивала. Человек не может быть красивым в вакууме. Если нет взгляда, который на него смотрит, какая разница, как он выглядит? Так что я сказала:

– Ну, допустим. Я даже не знаю, на кого я похожа.

Кажется, Маше хотелось попить воды, но привычных двух стаканов – для нее и для меня – на столике не было, ведь она не успела их приготовить. Она внимательно на меня посмотрела своими грустными глазами и поправила волосы, выбившиеся из-под зажима на затылке. Вот Маша была очень красивой, не то что некоторые.

– Ты очень красивая, – сказала Маша, – на мой взгляд.

А что еще она могла сказать? “Ты нескладная, неграциозная, андрогинная и похожа на тяжелоатлета в цирке?” Даже если она именно так и думала, она бы ни за что не призналась, потому что это было не комильфо. А раз она задумалась, прежде чем ответить, значит, не сказала мне правду. Правду говорят быстро, потому что она лежит на поверхности. Это ложь требует дополнительных махинаций в голове, которые занимают время.

Я обожала слова, но тут подумала: “Как бы мне хотелось, чтобы невидимые кабели протягивались между людьми и через них можно было бы транслировать мысли и чтобы я могла через эти кабели получать информацию о мыслях других людей, а они – о моих”. Иногда мне мерещилось, что это умел Тенгиз. Порой мне казалось, что и Маша на такое способна. Во всяком случае, от нее я ожидала подобного умения. Даром, что ли, она обучалась психологии и занималась со своим наставником?

Но тут я осознала, что на самом-то деле мне бы хотелось читать не просто абстрактные мысли других людей, как, например, что они думают о политической ситуации на Ближнем Востоке, а очень даже конкретные, как, например, что они думают обо мне.

– Опишите меня, – попросила я. – Как если бы я была персонажем в книге. Что бы вы обо мне написали?

Прежде чем Маша ответила, в моих ушах сами собой зазвучали те фразы, которые хотелось бы от нее услышать: