Читаем Йерве из Асседо полностью

В общем, в мире и его окрестностях ничего не изменилось, и от этого у меня опять появилась фрустрация, потому что кричать о том, что я теперь искушенная женщина, хотелось во всеуслышанье, а я никогда не отличалась экстравертностью.

Но это не совсем верно, что ничего не изменилось. Кое-что изменилось. Во-первых, я не могла заснуть полночи и ворочалась на матрасе, расстеленном на полу в шалаше. Спали мы все в кучу – мальчики в одной половине шалаша, а девочки в другой, как дикие кочевники.

Во-вторых, наутро я не знала, как вести себя с Натаном. Яркий солнечный свет внес реальность в наши вчерашние похождения и осветил их трезвостью, не лишенной неловкости, так что мне срочно понадобилось сделать вид, что ничего не произошло, и когда мы встретились возле умывальника с полотенцами и зубной пастой, я быстро засунула в рот щетку и принялась тщательно шкрябать зубы и плеваться, делая вид, что очень занята гигиеной полости рта.

Я избегала Натана и весь завтрак, на котором подавали козий творог в оливковом масле, и во время верблюдов тоже. Натан и поцелуй как будто существовали теперь отдельно друг от друга.

В-третьих, кое-что все же заметила Алена, но не во мне, а в Натане. Я видела, как она его о чем-то допытывала и расспрашивала, пока нам объясняли про верблюдов и как на них держаться, а Фридочка на нее шикнула. Я немного обиделась, что допытывала она Натана, а не меня, и мне очень хотелось, чтобы она и меня попытала, но этого не случилось.

В-четвертых, следует отдать должное Натану Давидовичу, чьи человеческие качества открылись мне в новом свете и в этот день: он больше не велся на мои попытки его игнорировать. То есть велся буквально до конца верблюдов, но когда мы вернулись на верблюжью стоянку, оказался рядом и больше от меня не отходил во время очередного похода по марсианскому ландшафту. Он не пытался заговорить о том, что вчера произошло, а нес всякую чепуху про Моисея, которого не впустили в землю обетованную, про сорокалетние скитания, пустынное поколение, манну небесную и все такое прочее, что я плохо слышала, занятая воспоминаниями о поцелуе, и за это я ему была особенно благодарна.

А потом он взял меня за руку. Кажется, это было во время привала, когда мы пили многоводы и объедались тунцом из консерв и красной капустой в майонезе с хлебом. И так, как он это сделал, было настолько обыденным и привычным, будто так было всегда и ничего удивительного в этом не было. И почему-то удивительным это не показалось никому – ни Аннабелле, ни Юре, ни Соне, ни Берте, ни кавээнщикам, ни москвичам, ни даже Фридочке и Милене. То есть они явно заметили, это было видно по их лицам, которые я потом внимательно изучала, но они как будто все только и ждали, когда это наконец случится, а когда случилось, им это показалось естественным. Фридочкино выражение лица было особенно одобрительным, потому что Натан Давидович был ее любимчиком, и ни для кого это не было тайной.

И в-пятых, удивительным было то, что я поняла, насколько мне вдруг стало важно мнение этих людей, которые три месяца назад были мне кругом и полностью безразличными.

А в скором времени они опять мне стали довольно безразличными, потому что я всецело была занята Натаном Давидовичем, и весь последующий месяц до Нового года я очень плохо помню, потому что он прошел как в тумане из сахарной ваты.

Мы потом часто и много целовались взасос, еще там, в пустыне, а затем в Деревне, при каждом удобном случае. Не на виду у всех, понятно. Мы бегали в беседки, в знаменитую эвкалиптовую рощицу за теннисным кортом, скрывались на пустыре за общежитием, иногда ходили на панорамную точку, и если никого там не оказывалось, оккупировали скамейку и целовались на ней.

Но потом наступила настоящая зима, стало совсем холодно, холоднее даже, чем в эту пору в Одессе, потому что в Одессе все помещения круглосуточно отапливались, а здесь – не всегда и не круглосуточно, хоть мы и жаловались вожатым, Фридману и Виталию, писали коллективные жалобы в дирекцию “НОА”, и наши родители тоже писали. В Одессе не было таких пронизывающих ветров, как в горном Иерусалиме, которые залезали под все куртки, свитера и ломали все зонты.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский Corpus

Невероятные происшествия в женской камере № 3
Невероятные происшествия в женской камере № 3

Полиция задерживает Аню на антикоррупционном митинге, и суд отправляет ее под арест на 10 суток. Так Аня впервые оказывается в спецприемнике, где, по ее мнению, сидят одни хулиганы и пьяницы. В камере, однако, она встречает женщин, попавших сюда за самые ничтожные провинности. Тюремные дни тянутся долго, и узницы, мечтая о скором освобождении, общаются, играют, открывают друг другу свои тайны. Спецприемник – особый мир, устроенный по жестким правилам, но в этом душном, замкнутом мире вокруг Ани, вспоминающей в камере свою жизнь, вдруг начинают происходить необъяснимые вещи. Ей предстоит разобраться: это реальность или плод ее воображения? Кира Ярмыш – пресс-секретарь Алексея Навального. "Невероятные происшествия в женской камере № 3" – ее первый роман. [i]Книга содержит нецензурную брань.[/i]

Кира Александровна Ярмыш

Магический реализм
Харассмент
Харассмент

Инге двадцать семь, она умна, красива, получила хорошее образование и работает в большой корпорации. Но это не спасает ее от одиночества – у нее непростые отношения с матерью, а личная жизнь почему-то не складывается.Внезапный роман с начальником безжалостно ставит перед ней вопросы, честных ответов на которые она старалась избегать, и полностью переворачивает ее жизнь. Эти отношения сначала разрушают Ингу, а потом заряжают жаждой мести и выводят на тропу беспощадной войны.В яркой, психологически точной и честной книге Киры Ярмыш жертва и манипулятор часто меняются ролями. Автор не щадит ни персонажей, ни читателей, заставляя и их задавать себе неудобные вопросы: как далеко можно зайти, доказывая свою правоту? когда поиск справедливости становится разрушительным? и почему мы требуем любви к себе от тех, кого ненавидим?Содержит нецензурную брань.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Анастасия Александровна Самсонова , Виталий Александрович Кириллов , Кира Александровна Ярмыш , Разия Оганезова

Современные любовные романы / Проза / Современная проза / Психология / Романы
То, что вы хотели
То, что вы хотели

Александр Староверов, автор романа "То, что вы хотели", – личность загадочная. Несмотря на то, что он написал уже несколько книг ("Баблия. Книга о бабле и Боге", "РодиНАрод", "Жизнь: вид сбоку" и другие), известно о нем очень немного. Родился в Москве, закончил Московский авиационный технологический институт, занимался бизнесом… Он не любит распространяться о себе, полагая, возможно, что откровеннее всего рассказывают о нем его произведения. "То, что вы хотели" – роман более чем злободневный. Иван Градов, главный его герой – человек величайшей честности, никогда не лгущий своим близким, – создал компьютерную программу, извлекающую на свет божий все самые сокровенные желания пользователей. Популярность ее во всем мире очень велика, Иван не знает, куда девать деньги, все вокруг счастливы, потому что точно понимают, чего хотят, а это здорово упрощает жизнь. Но действительно ли все так хорошо? И не станет ли изобретение талантливого айтишника самой страшной угрозой для человечества? Тем более что интерес к нему проявляют все секретные службы мира…

Александр Викторович Староверов

Социально-психологическая фантастика

Похожие книги