Язык и идеологическая борьба

автор критикует тезис об абсолютизации структуры языка, о его будто бы независимости от общественной жизни, от общественных отношений. Этот антинаучный произвол в трактовке прямых отношений между структурой языка и социальной структурой общества приводит, в другом аспекте, по мысли французского писателя Алэна Боскэ, к ошибочному утверждению некоторых критиков о том, что раз уже, дескать, структура языка является одним из оплотов «общества потребления» и раз уж этому обществу, как кое-кто из этих критиков пишет, суждено погибнуть, то и его язык должен подвергнуться основательной переработке. А пока, в ожидании этого момента, отдельные авторы прибегают к безудержной деструкции литературного языка, превращая его в скопление замысловатых словесных конструкций, которые все более отдаляют письменный язык, в частности язык художественной литературы, от разговорного французского языка[43].

Как видим, забота о правильных путях развития литературного языка, верное, научно обоснованное понимание этих путей являются делом и науки, и общественной практики прогрессивных писателей и критиков, болеющих за судьбу этого важнейшего и незаменимого инструмента человеческого общения, выражения мыслей и чувств людей, инструмента общественного, в частности духовного, развития.

Советская языковедческая наука дала много фундаментальных работ, в которых глубоко научно, объективно освещаются отношения структуры языка и человеческого сознания, исследуются исторические аспекты развития языка, подчеркивается социальная обусловленность природы языка, его функций и развития как общественного явления. Советская языковедческая наука, в том числе украинская, уделяла значительное внимание борьбе за чистоту, культуру литературного языка, против тенденций его архаизации, вульгаризации, упрощенчества, имеющих в ряде случаев националистическую направленность.

Кое-кто из научных работников, писателей, критиков, недостаточно владея знаниями об основах, например, современного украинского литературного языка, базирующегося на языковых массивах (говорах) Среднего Поднепровья (по другой терминологии – Восточной Украины), насыщает язык своих произведений, статей узкими диалектизмами, нарушая общенародную основу литературного языка (имеется в виду не язык персонажей). Некоторые писатели, изображая уроженцев западных областей Украины, вкладывают в их уста искусственную речь, словно забывая, что почти все эти люди получили среднее, а многие и высшее образование и владеют литературным языком. Следовательно, получается искаженная картина и действительности, и самих изображаемы персонажей.

Язык иных авторов настолько упрощен, примитивен, что вызывает впечатление речи времен Шельменко-денщика, чумака с мазницей, какого-то лицедея «малорусского» театра, персонажа писателя И. Нечуя-Левицкого – бабы Параски и т.п. Это не язык жителей современной индустриально-колхозной Советской Украины с ее широкой сетью учебных заведений, Академией наук, передовой культурой и литературным языком, содержащим в себе языковые ценности современной цивилизации.

Вышесказанное относится, в частности, к языку некоторых переводов произведений зарубежных писателей и к языку некоторых произведений на исторические темы. Переводчики и авторы подобных произведений считают, что, насыщая язык своих переводов и произведений архаизмами, искусственными образованиями, они сохраняют «национальный дух», «колорит» языка. На самом же деле – это вульгаризация, уродование и искажение языка, который имеет все возможности, ресурсы для передачи любых интеллектуальных, эмоциональных, эстетических, научных, психологических категорий, названий, образов, структур. Литературовед и писатель Юрий Ивакин писал, что один из персонажей его пародии – переводчик «мечтает перевести на украинский язык переводную прозу журнала „Всесвiт“»[44], в котором недавно действительно были напечатаны произведения в некачественных переводах.

К сожалению, архаистическую практику ряда переводов в этом журнале некоторые из его авторов пытаются обосновать «теоретически». Мария Новикова, например, в статье «Книжка о живом переводческом процессе» писала:

«Народность лучших образцов переводческого искусства Советской Украины неотъемлема от национального мышления его мастеров»[45].

Значит, не соответствие средств языка, на который переводится произведение, и языка, с которого оно переводится, а «национальное мышление»! Очевидно, автор игнорирует общеизвестные истины о том, что логика, фигуры мышления – категории общечеловеческие. В национальном же языке, действительно, есть своя специфика – в грамматическом строе, словарном составе, средствах образного выражения, чтó обусловлено историей развития, общественной практикой, но не «национальным мышлением», которое будто бы имеет прямую связь с переводом.