Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Fancy our late monarch George III when he heard of the revolt of the North American colonies: fancy brazen Goliath when little David stepped forward and claimed a meeting; and you have the feelings of Mr. Reginald Cuff when this rencontre was proposed to him.	Вообразите себе нашего блаженной памяти монарха Георга III, когда он услышал весть о восстании североамериканских колоний; представьте себе наглого Голиафа, когда вышел вперед маленький Давид и вызвал его на поединок, - и вам станут понятны чувства мистера Реджинальда Кафа, когда такое единоборство было ему предложено.
"After school," says he, of course; after a pause and a look, as much as to say,	- После уроков, - ответствовал он, но сперва внушительно помолчал и смерил противника взглядом, казалось, говорившим:
"Make your will, and communicate your last wishes to your friends between this time and that."	"Пиши завещанье и не забудь сообщить друзьям свою последнюю волю!"
"As you please," Dobbin said.	- Идет! - сказал Доббин.
"You must be my bottle holder, Osborne."	- А ты, Осборн, будешь моим секундантом.
"Well, if you like," little Osborne replied; for you see his papa kept a carriage, and he was rather ashamed of his champion.	- Как хочешь, - отвечал маленький Осборн: его папенька, видите ли, разъезжал в собственном экипаже, и потому он несколько стыдился своего заступника.
Yes, when the hour of battle came, he was almost ashamed to say,	И в самом деле, когда настал час поединка, он, чуть ли не стыдясь, сказал:
"Go it, Figs"; and not a single other boy in the place uttered that cry for the first two or three rounds of this famous combat; at the commencement of which the scientific Cuff, with a contemptuous smile on his face, and as light and as gay as if he was at a ball, planted his blows upon his adversary, and floored that unlucky champion three times running.	"Валяй, Слива!" - и никто из присутствовавших мальчиков не издал этого поощрительного возгласа в течение первых двух или трех раундов сей знаменитой схватки. В начале ее великий знаток своего дела Каф, с презрительной улыбкой на лице, изящный и веселый, словно он был на балу, осыпал своего противника ударами и трижды подряд сбил с ног злополучного поборника правды.
At each fall there was a cheer; and everybody was anxious to have the honour of offering the conqueror a knee.	При каждом его падении раздавались радостные крики, и всякий добивался чести предложить победителю для отдыха свое колено.
"What a licking I shall get when it's over," young Osborne thought, picking up his man.	"Ну и вздует же меня Каф, когда все это кончится", - думал юный Осборн, помогая своему защитнику встать на ноги.
"You'd best give in," he said to Dobbin; "it's only a thrashing, Figs, and you know I'm used to it."	- Лучше сдавайся, - шепнул он Доббину, - велика беда лупцовка! Ты же знаешь, Слива, я уже привык!
But Figs, all whose limbs were in a quiver, and whose nostrils were breathing rage, put his little bottle-holder aside, and went in for a fourth time.	Но Слива, дрожа всем телом, с раздувающимися от ярости ноздрями, оттолкнул своего маленького секунданта и в четвертый раз ринулся в бой.