Янтарный телескоп

— Это — претдеча мира мертвых. Иногда живые попадают сюда по ошибке, но они должны ждать в карантине прежде, чем смогут продолжить путь.

— И как долго?

— Пока не умрут.

Уилл почувствовал, что в голове у него все поплыло. Он видел, что Лира собралась спорить, и прежде, чем она заговорила, вмешался, «Вы можете объяснять, что происходит потом? Я хотел сказать, эти призраки, кто попал сюда, они остаются в этом городе навсегда?»

— Нет, нет, — сказал чиновник. — Это — только транзитный порт. Они продолжают свой путь на лодке.

— Куда? — спросил, Уил.

— Это не та вещь, о которой я могу вам рассказать, — ответил человек, и горькая улыбка приподняла уголки его рта. — Пожалуйста, отправляйтесь в карантин.

Уилл взял бумаги, которые протягивал человек, и, взяв Лиру за руку, настойчиво потянул ее прочь.

Стрекозы летели вяло, и Тиалис объяснил, что им нужен отдых; так что стрекозы уселись на рюкзак Уила, а Лира позволила шпионам устроится на своих плечах.

Пантелеймон, в форме леопарда, ревниво посмотрел на них, но ничего не сказал.

Они двинулись дальше, обходя убогие лачуги и лужи сточных вод, и наблюдая, как призраки прибывают бесконечным потоком и без помех проходят прямо в город.

— Нам надо переплыть на другой берег, как остальные, — сказал, Уилл. — Может здешние обитатели расскажут, как это сделать. Они не кажутся сердитыми или опасными. Странно. И эти бумаги…

Это были просто листочки, вырванные из записной книжки, на которых карандашом были написаны и зачеркнуты случайные слова. Как будто эти люди играли в игру, и ждали, когда путешественники ее примут или сдадутся, чтобы посмеяться. И все же это все выглядело очень реальным.

Становилось все темнее и холоднее, и стало трудно держатся правильного пути.

Лире казалось, что они шли полчаса, а может быть и дольше; местность все время выглядела одинаково. Наконец они достигли маленькой деревянной лачуги, похожей на ту, у которой их остановили раньше, с тусклой лампочкой, висевшей на голом проводе над дверью.

Когда они подошли ближе, навстречу им вышел человек, одетый как и многие другие, с куском бутерброда в руке. Он молча посмотрел их бумаги и кивнул.

Вернув бумаги, он уже собирался уйти, когда Уилл спросил, «Скажите пожалуйста, куда нам теперь идти?»

— Идите, и найдите где-нибудь место для постоя, — сказал человек равнодушно, но без неприязни. — Попросите кого-нибудь. Все ждут, как и Вы.

Он отвернулся и захлопнул дверь, закрывшись от холода, а путники отправились в сердце трущоб, где вынуждены были оставаться живые.

Это было очень похоже на главный город: небольшие потертые хижины, много раз ремонтированные, все в заплатах из кусков пластмассы или рифленого железа, опасно кренились друг на друга вдоль грязных дорожек. В некоторых местах с крюка свисал ямтарический кабель, тока в котором хватало для одной или двух голых лампочек, подвешенных над близлежащими хижинами. Однако в основном свет исходил от костров. Они красновато мерцали жаром на обломках строительного мусора, как будто были остатками большого пожара, не потушенными по злому умыслу.

Но когда Уилл, Лира, и галливеспианцы подошли ближе, они увидели еще кое-что. В темноте было еще больше фигур. Одни сидели, другие прислонились к стенам, или собрались в маленькие группы, тихо разговаривая.

— Почему эти люди не пойдут внутрь? — спросила Лира. — Ведь тут холодно.

— Они не люди, — ответила Леди Салмакия. — Они даже не призраки. Они — что-то еще, но я не знаю что.

Путники подошли к первой группе лачуг, освещенных одной из тусклых лампочек, которая слегка покачивалась на холодном ветру. Уилл положил руку на висевший на поясе нож. Перед лачугами группа этих похожих на людей существ, играла в кости, сидя на корточках. Когда дети подошли, они встали — пятеро в поношенной одежде, чьи лица скрывались в тени — и стояли молча.

— Как называется этот город? — задал вопрос Уил.

Ответа не было. Некоторые сделали шаг назад, и все пятеро слегка придвинулись друг к другу, как будто боялись. Лира чувствовала, как по телу ползут мурашки, а волоски на руках встали дыбом, хотя и не могла сказать почему. За пазухой дрожал Пантелеймон, шепча: «Нет, нет, Лира, нет, пойдем, давай вернемся, пожалуйста…»

«Люди» не шевелились, и в конце концов Уилл пожал плечами и сказав: «В общем, добрый Вам вечер», двинулся дальше. Они заговаривали с другими существами, но везде встречали такую же реакцию, и их мрачное предчуствие все усиливалось.

— Уилл, это Спектры? — тихо спросила Лира. — Мы стали достаточно взрослыми, чтобы видеть Спектров?

— Не думаю. Если бы это было так, они напали бы на нас, но они, кажется, сами боятся. Я не знаю, кто они.

Открылась дверь, и просочившийся сквозь нее свет упал на грязную землю. Человек, настояший человек, мужчина, стоял в дверном проеме, наблюдая за их приближением.

Небольшая группа фигур в дверях, отступила на шаг или два, как будто из уважения.

Они рассмотрели лицо человека: спокойное, не вызывающее опасений.

— Кто вы? — спросил мужчина.

— Путники, — ответил Уилл. — И мы не знаем, куда попали. Что это за город?