Янтарный телескоп

— Ну, — сказала Мэри, когда они позавтракали хлебом, плодами и жгучим настоем чего-то, похожего на мяту. — Вчера вы слишком устали и могли только отдыхать. Но сегодня вид у вас обоих намного живее, и, думаю, мы должны рассказать друг другу всё, что мы узнали. А так как времени это займёт порядочно, а другим занятиям не помешает, давайте-ка не будем сидеть без дела и починим сети.

Они принесли на берег кучу жёстких просмолённых сетей и разложили на траве. Мэри показала им, как вязать новые ячеи взамен прохудившихся. Она всё время было настороже: Атал сказала ей, что семьи, живущие дальше по берегу, видели, что над морем собирается много белых птиц туалапи, и все готовы по первому знаку покинуть свои дома. Но всё же работу никто не отменял.

И, сидя на солнышке у тихой реки, Лира рассказала Мэри всё, начиная с того самого давнего момента, когда они с Паном решили заглянуть в уборную колледжа Джордан.

Прилив закончился, начался отлив, но туалапи всё ещё не было. Ближе к вечеру Мэри повела Лиру и Уилла вдоль реки, мимо шестов, на которых висели рыболовные сети, через широкие солончаки, к морю. Во время отлива там было безопасно: белые птицы прилетали к земле только в большую воду. Мэри вела их по твёрдой тропинке, проложенной среди грязи; как многое сделанное мулефа, тропинка была древней, и за ней отлично ухаживали, она казалась скорее частью природы, чем искусственным сооружением.

— Они сделали каменные дороги? — спросил Уилл.

— Нет. Думаю, в каком-то смысле, это дороги сделали их, — ответила Мэри. — То есть они никогда не смогли бы пользоваться колёсами, не будь здесь столько твёрдых, ровных поверхностей. По-моему, это застывшие потоки лавы из древних вулканов.

— Из-за дорог они смогли ездить на колёсах. И всё остальное тоже совпало: сами колёсные деревья, форма тел мулефа — они не позвоночные, у них нет хребта. По воле какого-то случая в наших мирах было легче выжить существам с хребтом, и у них развились разнообразные формы тел, основанные на центральном позвоночном столбе. В этом же мире случилось по-иному, и здесь хорошо прижилась ромбовидная форма скелета. Есть, конечно, и позвоночные, но их не много. К примеру, змеи.

Они здесь считаются важными животными. Местные ухаживают за ними и стараются их не обижать… В общем, всё так совпало: их тела, дороги и колёсные деревья… множество мелких совпадений. А когда началась твоя часть истории, Уилл?

— У меня тоже было много мелких совпадений, — начал он, вспоминая кошку под грабами. Приди он на тридцать секунд раньше или позже, он бы никогда её не увидел, никогда не нашёл бы окно, не обнаружил бы Читагацци и Лиру — ничего этого не было бы.

Он начал с самого начала, и Мээри с Лирой всю дорогу слушали его. Когда они дошли до берега, он дошёл до того места, когда они с отцом дрались на горе.

— А потом ведьма его убила…

Он до сих пор так и не понял этого до конца. Он объяснил, что ведьма сказала ему перед тем, как убить себя: она любила Джона Пэрри, а он ею пренебрёг.

— Какие всё-таки ведьмы свирепые, — сказала Лира.

— Но она любила его…

— Ну, — сказала Мэри, — любовь тоже свирепа.

— Но он любил мою мать, — сказал Уилл. — И я могу сказать ей, что он ей не изменил.

Лира, глядя на Уилла, подумала, что если бы он влюбился, он был бы таким же.

Вокруг них в тёплом воздухе висели тихие дневные звуки: бесконечное тягучее чавканье болота, стрекотанье насекомых, крики чаек. Отлив достиг своей максимальной точки, открыв яркому солнцу весь блестящий пляж. Миллиарды крохотных обитателей ила жили, питались и умирали в верхнем слое песка; по горкам отрытого песка, маленьким отверстиям для дыхания и скрытым движениям было видно, что во всём пейзаже кипит жизнь.

Ничего не говоря остальным, Мэри посмотрела в морскую даль, ища на горизонте белые паруса. Но увидела только туманное мерцание в том месте, где синева неба бледнела у кромки воды и море, отражая эту бледность, искрилось в дрожащем воздухе.

Мэри показала Уилл и Лире, как находить особых моллюсков по их дыхательным трубочкам, торчащим из песка. Мулефа их очень любили, но им трудно было ездить по песку, чтобы их собирать. Когда Мэри бывала на берегу, она набирала столько, сколько могла унести; теперь же, с тремя парами рук и глаз, они могли устроить мулефа настоящий пир.

Она дала им по мешку, и они стали работать, слушая рассказ дальше. Мешки постепенно наполнялись, а Мэри потихоньку отводила детей обратно к солончакам: начинался прилив.

Рассказ занял много времени; в тот день они так и не дошли до мира мёртвых.

Когда они подходили к деревне, Уилл ещё только рассказывал Мэри то, что узнал о дэмонах и духах. Особенно Мэри заинтересовала тройная сущность людей.

— А знаете, — сказала она, — в Церкви, Католической Церкви, к которой я принадлежала, не использовали слово «дэмон», у Святого Павла есть упоминание о духе, и душе, и теле. Так что идея трёх частей человеческого существа не такая уж и странная.

— Но лучшая часть это тело, — сказал Уилл. — Так говорили Барух и Балтамос.