Теперь корабли наконец-то уверенно двинулись вперед, и очень скоро впереди показался стан викингов. Издали о нем предупреждали дымы костров, а потом стали видны грязно-белые и серые шатры, многочисленные шалаши из сосновых жердей и ветвей. В воде близ него стояли большие морские корабли – числом пять, но два из них, что было видно с первого взгляда, в море выйти не смогут. С них сняли все, что только можно снять: и мачты, и весла, и всю оснастку, и рули. Остальные три были изрядно нагружены – мешки, бочки, берестяные короба, лари и ларцы, лукошки, свертки и связки тканей и шкур так теснились, что казалось, среди поклажи места для гребцов уже не найдется. Близ кораблей несли дозор два вооруженных отряда. По взгоркам вокруг стана бродили коровы, овцы, козы, лошади – захваченный скот. Им дружина и питалась – судя по тому, что на каменном взлобке над водой в ряд были выстроены коровьи, свиные, овечьи головы, будто особый недреманный дозор.
При появлении новых кораблей десятки людей со всего стана устремились к берегу – густо и спешно, будто ягоды покатились из опрокинутого туеса вниз по каменному склону. «Ягоды» были своеобразные – заросшие бородами мужчины довольно дикого вида, с теми сосредоточенными, безжалостными, звериными глазами, что отличают людей, привыкших жить вне законов мирного сообщества и добиваться силой всего, в чем они нуждаются, не считаясь с чужими правами. Их роднил между собой очень смуглый цвет лица и рук, приобретенный за три лета в жарких странах, и то, что волосы и бороды у всех были довольно короткими, чтобы при походной жизни не стать ходячей усадьбой для вшей. Зато одежда многих была даже чересчур хороша для обладателей диких рож – сарацинские кафтаны из шелка, такие же широкие штаны, шелковые шапочки. Среди них Торфинн Тесто в его кафтане не так уж и выделялся. Все вместе, да еще в этих диких краях, где отроду не водилось ничего, кроме грубой домотканной шерсти, производило такое странное впечатление, что легче всего было принять людей Ормара за троллей, вышедших из тайной двери в склоне горы.
Приближаться к троллям у мирных торговцев, да еще с товарами, не было ни малейшего желания, и Асвард сурово хмурился. Возможно, при помощи Снефрид их заманили сюда, чтобы просто ограбить и отнять корабли. Преимущество викингов в числе это позволяло, и люди Асварда чувствовала себя так, будто вынуждены иметь дело с медведем, способным когда угодно наброситься и раскусить твою голову. У Асварда мелькнула даже мысль, что слово, данное Эйрику Берсерку, не так уж весомо перед лицом этой несомненной опасности. Если разгневается, пусть сам и разбирается с этими троллями сарацинскими. А это ему несомненно придется делать, чуть раньше или чуть позже, поскольку эта буйная рать движется в прибрежные воды Свеаланда, где Эйрик отныне владыка.
Асвард дал знак остановить корабль и подтянуть финскую лодку – ее привели за собой от оконечности мыса, где встретили «красного дверга».
– Садитесь в лодку, – велел он Торфинну Тесто. – Плывите к вашим. Скажи Ормару, что мы не причалим, пока он не придет сюда и не даст клятву на своем мече не причинять нам и нашему имуществу вреда. Если вы попытаетесь захватить наши корабли силой, я сам прорублю им днища, но вам они не достанутся. Если же вы будете с нами честны, то завтра окажетесь на том берегу… Правда, сомневаюсь, что там мне кто-то скажет за это спасибо, – проворчал он, когда Торфинн сел в лодку и отплыл.
Викингов на берегу собралось около сотни, и все пристально разглядывали корабли. Люди Асварда чувствовали себя не лучше, чем одинокий путник под взглядами волчьей стаи. Асвард не шутя беспокоился: имея преимущество в числе, а к тому же и в выучке, викинги могут спустить собственные корабли и попытаться захватить их на воде. Несколько успокаивало то, что корабли Ормара были тяжело нагружены и явно приготовлены к поспешному отплытию, а не к морскому бою.
Но вот близ воды снова появился Торфинн Красный Дверг, а с ним еще несколько человек.
– Вон он, Ормар, – Лейви кивнул на одного, одетого в синюю, когда-то дорогую, а теперь весьма потертую и выцветшую рубаху из обычной шерсти.
Вождь дружины приблизился к воде и остановился, уперев руки в пояс, однако в этой уверенной и властной позе сквозила усталость. По сторонам его разместились еще трое-четверо, с оружием наготове – видимо, телохранители. Ормар выглядел лет на тридцать с небольшим; овальное лицо, русые, довольно светлые волосы чуть ниже ушей, расчесанные на две стороны, русая, более темная борода, смуглое лицо с заметными морщинами через весь лоб. Глубоко посаженные карие глаза смотрели устало и чуть пренебрежительно, как будто мысли его были сосредоточены на таких важных вещах, по сравнению с которыми все остальное, что он мог услышать, не стоит внимания. Брови были нахмурены: не то от тревоги, не то от недосыпа. На шее у него висела целая связка разных амулетов – и серебряный «молот Тора», и крест из желтого янтаря, и чей-то клык, еще какие-то подвески.
– Давай я с ним поговорю, – предложил Лейви. – Я его знаю.