Яд Минувшего. Часть 1

Варастийская наука была сложной, но увлекательной, а делать все равно было нечего. «Полномочный представитель Фомы», везший ответ на лестное и щедрое предложение тараканьего Величества, «доберется» до здешних мест в лучшем случае через неделю. Ответ от родителя мог бы прийти и позавчера, но папенька с помощью не спешил, книг в «Красном баране» отродясь не водилось, а чернявая подавальщица, поразившая молодого Шеманталя в сердце и ниже, Марселя не вдохновляла, равно как и ее неразлучная подружка. От безделья виконт обучал ржущих адуанов изящным манерам и терзал старую липу, благо та молчала, а по вечерам писал в Фельп. Утром письма отправлялись в печку, а виконт в обществе Котика и адуанов - в придорожную рощу, махать клинком и метать ножи. Толстеть по здравом размышлении Валме раздумал: Альдо, будь он хоть трижды Раканом, весной сгинет, а от воцарившегося пуза так просто не избавишься.

- Капитан! - завопили сзади. - До вас приеха ли! Спрашивают!

Котик гавкнул и завилял обрубком хвоста, Марсель оглянулся. На тропинке стоял капрал Жервез и размахивал руками, что твоя мельница.

- Кто приехал? - Виконт взял из собачьей пасти нож. - Откуда?

- Из Валмона, - сообщил капрал, - важные такие, большие, сами не ходют. В вашей спальне расположились, заказали обед. Вас требуют!

- Так я и дам себя съесть, - возмутился Марсель, хватая Котика за ошейник. Пес еще не знал, что за знакомство ему предстояло. Папенька. Собственной персоной. Получил письмо и приехал наставлять.

- Если он привез астры, - объявил Марсель адуану и собаке, - я скормлю их корове.

Капрал открыл рот и чихнул, в ответ пес радостно гавкнул. Еще бы, Котиков родитель интереса к многочисленному потомству не выказывал. Валме пригладил забывшие о куафере патлы и поправил шейный платок. Встречу с неизбежностью оттягивать глупо: неизбежность нужно побыстрей проглотить и зажевать чем-нибудь соленым.

- Вина ему подали? - осведомился виконт, прикидывая, брать собачку с собой или оставить на улице.

- Они с собой привезли, - благоговейно произнес Жервез, - и вино, и пулярок, и голубей в ящиках. И еще сыр в бочонке.

Точно папенька. Когда же старый греховодник последний раз выбирался из дому? Воистину грядет что-то жуткое. Марсель сунул Котика адуану:

- Придержи, а то как бы чувств не лишился.

- Сударь? - не понял капрал, но ошейник ухватил. - Как это?

- От благоговения, - пояснил Марсель, взлетая по лестнице сквозь ширящийся аромат мускатного ореха и майорана. Надо полагать, повар уже приступил к пуляркам.

- Вас ждут, - объявил батюшкин камердинер, распахивая дверь.

- Представьте себе, Дави, - шепнул на ходу Валме, - я так и предполагал.

Папенька возвышался за столом многозначительной горой. По правую руку графа лежал носовой платок размером с небольшую скатерть, к креслу была прислонена до боли знакомая трость с рукоятью в виде головы гончей. Внутри трости находился клинок, о чем знали лишь избранные и покойные.

- Я получил перехваченного вами кобеля, - возвестил родитель, - и остался весьма недоволен. Неудачная порода, мерзкая стать, отвратительное воспитание и дурные привычки. Вы были совершенно правы, отсылать подобное животное великому герцогу Ургота - верх неприличия.

- Счастлив вашим одобрением, - почтительно произнес Марсель, становясь на колени и целуя похожую на подушку для булавок руку, - и еще больше счастлив видеть вас. Вы оставили собаку при себе?

- Я отослал ее на север, - сообщил граф, - бергеры неплохо управляются с самыми капризными псами. Встаньте, пройдите к порогу и повернитесь.

- Охотно, батюшка, - откликнулся почтительный сын, маршируя к двери, сквозь которую, предвещая грядущий обед, текла майорановая струя. Папенька обожал майоран и мускатный орех, маменька предпочитала кориандр и базилик, а сын пристрастился к чесноку.

- Странное зрелище, - задумчиво протянул граф, разглядывая сына и наследника, - если б не портрет Готье Шапри, можно было бы прийти к выводу, что ваша матушка не была столь добродетельна, как мне казалось. Несчастный Ив! Всю жизнь скрывать животы и на старости лет оказаться перед необходимостью противоположного.

- Вы привезли Ива? - не поверил своим ушам Марсель. - А кто же будет шить вам?

- Снимите камзол, - выпятил губу граф, - и повернитесь еще раз. Медленней.

- Буду счастлив, - провозгласил Марсель, вскидывая руки, словно кэналлийский танцор. «Эве рэ гуэрдэ сона эдэрьенте»… Какой дурью они тут маются. - Батюшка, у вас есть новости из Олла-рии?

- Вы нетерпеливы, сын мой, - огромное тело укоризненно колыхнулось, - крайне нетерпеливы. Я недоволен.

- Нетерпелив, - согласился Марсель. - Вы бы тоже стали нетерпеливы, окажись в Багерлее не Ворон, а Рафиано.

- Я не могу ваше утверждение опровергнуть, - покачал головой граф, - как и подтвердить, поскольку экстерриор покинул столицу и находится вне опасности, но терпение следует воспитывать. Я расскажу вам про Олларию, но сначала извольте выслушать про Хексберг.

2

Катари, его любовь и его королева! Сейчас она выйдет… Вот из этой самой бледно-розовой двери.