Я помню музыку Прованса

Однажды в соседней деревне были танцы. Туда идти целых пять километров, но даже если бы надо было бежать до самого Парижа, я бы все равно туда отправилась. В своих красных туфлях – и в сопровождении родителей!

На площади развеваются разноцветные флажки и французские и американские флаги. Маленькие лампочки светятся как звездное небо. Деревенские музыканты достают свои инструменты. Я узнаю ребят, которые играли в ансамбле «Хэппи Бойз» еще до войны. Жена мэра, как и раньше, исполняет песни Эдит Пиаф и Шарля Трене. Мы с подружками распеваем во весь голос, кружимся, вальсируем, кричим: «Да здравствует Франция!» – в ответ на тосты, которые произносятся за Францию под звон бокалов. Даже дети пляшут допоздна, сверкая в темноте белыми носочками.

Мама краем глаза присматривает за мной, сидя за столом со своим вязаньем и беседуя с деревенскими мамашами, а отец разглагольствует у стола с напитками. На нем, как и на остальных мужчинах, берет и сине-бело-красная нарукавная повязка Французских внутренних сил. Его гордый вид говорит о том, что он участвовал в этой войне и что он в прекрасном расположении духа. Я им восхищаюсь.

Ярмарочный торговец установил чудесную карусель, с большого гриба свисают разноцветные сиденья. Мало кому из нас доводилось видеть такую конструкцию. Я загораюсь желанием покататься, подружки не хотят со мной идти. Ну и ладно! Следом за отцом я поднимаюсь на карусель. Дрожащими руками хватаюсь за цепи, на которых висит сиденье. Сердце бьется со скоростью сто ударов в минуту, но обратной дороги нет. Хозяин аттракциона кричит гнусавым голосом: «Карусель свободы! Четыре франка билет!» Мужчины занимают места и с бравым видом машут женщинам, сидящим на площади. Я машу Люсьене, которая с беспокойством следит за мной.

Мои ноги висят над пыльной мостовой, и вдруг я замечаю, что одна туфля расстегнута. «Внимание, запускаю!» Мне страшно, сердце громко колотится. Дрожа, в панике я порываюсь слезть с проклятого сиденья. Вдруг позади раздается низкий голос. В словах мне слышится ласка. «Ради бога, не двигайтесь!» Голос взволнованный, но меня он успокаивает. Этот мужчина, говорящий с корсиканским акцентом, боится еще больше, чем я! Дергаясь, я раскачиваю его сиденье, настолько хлипкий этот гриб, кажется, он качается от ветра. Я не успеваю ответить, да и боюсь повернуться. Карусель начинает плавно вращаться.