Читаем Я помню музыку Прованса полностью

– Ничего, что могло бы заинтересовать твоих читателей. Ладно, еще поговорим, а сейчас у меня дела. Флавио, ты ее проводишь?

Вопрос звучит как приказ. «Что с ним случилось?» – думает Джулия. Она его чем-то обидела? В замешательстве она убирает блокнот и ручку. Старик Флавио смущенно улыбается, Антуан прощается с мрачным видом. Она молча залезает в машину. Старенький «Пежо» перед выездом за ворота два раза глохнет. Она направляется в «Бастиду», лесные чары рассеялись.

Моя хорошенькая стрекозка!

Каждое утро, переворачивая страницу календаря, я понимаю, что месяцы бегут с неслыханной скоростью.

Я всегда удивляюсь, когда ведущая прогноза погоды называет завтрашнюю дату. Она говорит: «Завтра день святого такого-то». На экране появляется дата, и я не верю своим глазам: 2018, представляешь? Сказали бы мне, что я столько проживу, не поверила бы!

В моей голове мне по-прежнему двадцать лет. Я не чувствую разницы. Самое тяжелое в старении, милая моя, то, что тело тебя подводит. Бесполезно бороться, бунтовать, упираться, ничего не попишешь. Колени слабеют, зрение ухудшается, а теперь еще и память меня покидает.

Эх! Надеюсь, тебе еще не надоело читать этот дневник. Теперь все так ускорилось, даже титры телефильмов! Раньше давали время войти в кинокартину, она начиналась не спеша. Помнишь, ты в детстве смотрела мультфильмы Уолта Диснея? Сначала черный экран, потом нежная музыка, и зритель медленно погружается в сюжет. А теперь все стартует с пол-оборота! Фильмы начинаются с конца, возвращаются назад, ничего не понятно, и в ту же секунду, как актер произносит финальную фразу, зажигается свет. У меня от этого голова кругом!

Я не забыла, что мы с тобой здесь делаем. Я пишу дрожащей рукой, устремляясь вдогонку за прошлым. А ты сидишь и читаешь. Моя дорогая, я тебя знаю, ты всегда была немного нетерпеливой – мило нетерпеливой, ты же знаешь, я считаю тебя совершенством, – но я надеюсь, что ты не будешь спешить. Ведь мне нужно время, чтобы воскресить воспоминания – и принять вызванные ими чувства.

Три встречи ознаменовали мою жизнь. Пришло время рассказать тебе о первой, несомненно, самой прекрасной из трех.

<p>31</p>

В холле к ней кидается Жизель.

– Я нашла! – восклицает она с горящими глазами.

– Здравствуйте, Жизель, – сдержанно отвечает Джулия.

Ей стыдно, но непонятное поведение Антуана ее ужасно разозлило. Кем он себя возомнил? Элегантная Жизель спешит в гостиную. В углу Пьеро и Фернан играют в карты и спорят. В большом кресле вяжет Мадлена. Она кивком приветствует Джулию. Пушинка мурлычет, растянувшись на клубках у ее ног.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – вежливо предлагает старушка.

Джулия с улыбкой отказывается. Она хочет одного – найти Феликса и излить на него свою досаду. В конце концов, это он настоял, чтобы она встретилась с Антуаном! Бедный парень еще не знает, что ему предстоит пережить не лучшие четверть часа. Жизель видит, что Джулия идет к лифту, и хватает ее за руку. Свободной рукой она тычет в экран своего ноутбука.

– Смотрите, что я вам покажу. Я скопировала символы с фотографии и выложила на форуме специалистов.

Жизель непринужденно переходит от одной вкладки браузера к другой. Джулия с трудом за ней поспевает. И где это она научилась пользоваться компьютером?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза