Я люблю тебя, Калькутта!

Были в клане Тагоров преуспевающие дельцы, вроде Сурендранатха; религиозные реформаторы и политические деятели (Дебендранатх, отец Рабиндраната и еще шесть сыновей); адвокаты (Прассанакумар, один из основателей Калькуттского университета); ученые (Движендранатх, математик, философ, писатель, поэт, флейтист, изобретатель бенгальской стенографии); художественные критики (Балендранатх), художники (Обониыдранатх и Гяганендранатх, племянники Рабиндраната) и многие другие. И всю эту галерею достойно венчает Рабиндранат Тагор.

Писать о нем не буду — для этого не хватит ни бумаги, ни времени, ни моих скромных познаний. Да это и не нужно — о Тагоре написаны сотни книг. А меня интересуют две близкие мне темы. Во-первых, племянники Тагора — художники, ставшие основоположниками могучего культурного движения, называемого Бенгальским Возрождением. И, во-вторых, сам Р. Тагор как художник.

О Бенгальском Возрождении^[19]

(для любителей искусства)

Это художественное движение конца XIX — начала XX века за возрождение национальной индийской культуры началось в Калькутте, но постепенно охватило всю страну. В истории оно осталось под названием Бенгальского Возрождения.

К концу XIX века великая индийская культура, насчитывавшая тысячелетия развития, пришла в упадок. Колониальной администрации она была не нужна: ее целью была европеизация страны, создание интеллигенции, работающей на Англию. Для достижения своих целей в искусстве англичане открыли в стране ряд художественных школ — в Мадрасе (1850), Калькутте (1853), Бомбее и Лахоре (1857). Но культивировалась там английская академическая школа живописи, глубоко провинциальная, выродившаяся, и представляли ее художники самого низкого пошиба. Все банальное, низкопробное, вызывавшее насмешки даже в непритязательных салонах буржуазной Евро* пы, преподносилось индийцам как последние достижения современной живописи. Индийская традиция игнорировалась полностью, как нечто варварское, недостойное внимания.

Хуже всего было то, что эта политика начинала приносить плоды: главной мечтой художественной молодежи Калькутты было стать официальными портретистами, рисовать имперских чиновников и получать королевские премии на ежегодных выставках в Симле. Рабиндранат Тагор писал с горечью: «Чувство пренебрежения и превосходства неизменно унижало нас и нанесло серьезный ущерб нашей культуре. Оно породило в сердцах нашей молодежи недоверие ко всему, что являлось наследием прошлого. Старинные индийские картины и другие творения искусства высмеивались нашими студентами, подражавшими европейским учителям в этот обывательский век… Слишком долго воспитывали их на третьесортных копиях французских картин, кричаще-пестрых олеографиях самого низкого пошиба, на картинах, отмеченных печатью машинного стандарта, и они еще считают признаком высшей культуры презрение к творениям восточного искусства».

В этих условиях возрождение былой славы национальной культуры становилось частью общенациональной освободительной борьбы.

Важную роль в возникновении и развитии нового культурного движения сыграло семейство Тагоров, прежде всего племянник Рабиндраната Обониндранатх. Вместе со своим братом Гяганендранатхом он рано увлекся рисованием. Первыми его работами были иллюстрации к древним сказаниям и к стихам Рабиндраната. В 1896–1897 годы Обониндранатх Тагор сближается с англичанином Э. Б. Хейвеллом, директором Калькуттской школы искусств.

Это был необыкновенный человек. Искусствовед, страстный коллекционер, обладатель прекрасного собрания восточных миниатюр и древней пластики, автор многочисленных статей в защиту индийской культуры, влюбленный в Индию, Хейвелл мечтал о возвращении индийскому народу его древней культуры. В семье Тагоров он нашел союзников. Встречу его с Обониндранатхом можно назвать началом Бенгальского Возрождения.

Программа, разработанная ими для Калькуттской школы искусств, в качестве первого шага предусматривала отказ от античной и академической тематики, чуждой и непонятной индийскому художнику и зрителю, и обращение к знакомым образам народной мифологии, сюжетам из религии индуизма, национальной истории. Менять нужно было не только тематику, но и технику, создавать новую живописную школу, «оживить, — как писал Хейвелл, — и воскресить индийские художественные традиции и на базе этих традиций возродить свежий народный язык, дополнив его здоровым западным, японским и китайским влиянием».

Сперва был упразднен «античный класс» в Калькуттской школе искусств. Затем в художественной галерее были сняты и проданы с аукциона все образцы англо-индийского стиля. На вырученные деньги Хейвелл купил традиционную индийскую скульптуру и заменил ею в классах академические гипсы.