Я – инквизитор

– О слухах не волнуйтесь, я знаю, к кому они попадут, – рубль за сто – я был практически в этом уверен.

Де Бри покачал головой.

– С чего ты взял, что мы за тобой приглядываем?

– То, что у меня на подбородке три волосинки в девять рядов, не означает, что в голове вата. Я тут навел справки и выяснил, что за порядком в центральных городах наряду со стражей, следят ваши люди. Это их, так сказать, головная боль. Ну и ваша, разумеется.

Де Бри скривился, как будто прожевал лимон.

– Так и есть. Для всех праздник – это пиво, девки и развлечения. Те, кому приходится выполнять нашу работу, на дух не переносят такие дни, а этот – в особенности.

Видимо, капитан имел в виду день экзаменов в Университет, когда общественный порядок превращался во всеобщее помешательство с пьяными драками, членовредительством и прочими удовольствиями, которые шли рука об руку с народными гуляниями такого масштаба.

– А чем занимается инквизиция?

– Инквизиция гоняется за еретиками и колдунами, а всю рутину оставляет нам.

– Кому-то нужно заниматься и рутиной, – посочувствовал я.

– Ты так и не ответил на мой вопрос.

– Это же очевидно, – я вздохнул: ничего-то он не забывает. – Вы мне пока не особенно доверяете, а я явно что-то затеял, так что ваши люди практически наверняка сидят у Клауса.

Капитан только покачал головой и постучал пальцем по крышке стола.

– Я попросил обвинителей отодвинуть срок казни на две недели для уточнения некоторых обстоятельств, – наконец сказал он. – Но у тебя не должно быть никаких иллюзий: обычно после этого тяжесть грехов лишь вырастает.

Я скрипнул зубами и кивнул.

– Все равно спасибо.

Повисло тяжёлое молчание, после чего Де Бри вдруг словно встряхнулся.

– Как вы говорили? Вернёмся к нашим баранам?

– Безусловно! – согласился я.

На следующее утро, народу только прибавилось. Видимо, слухи поползли дальше, и в гостинице было не протолкнуться уже с утра. Все ждали, что будет дальше. Мы спустились со второго этажа, перешагивая через людей, расположившихся на ступеньках, пробрались в свой кабинет и заказали плотный завтрак. Клаус выглядел не лучшим образом, осунулся, посерел, но тем не менее на его лице блуждала довольная улыбка – за прошлые сутки он уже трижды посылал за вином, а пиво вообще подвозили безостановочно.

В итоге хозяин молча принял заказ, снова отрицательно покачав головой, когда я спросил его об оплате.

– Чего ты ему свою мелочь впихиваешь, – усмехнулся Оррик. – Старина Клаус за эти два дня заработал больше, чем за весь прошлый год. Да он тебя на руках носить должен!

– Лучше он будет должен мне, чем я ему, – буркнул я. – И не деньгами.

– Первый раз вижу такое! – сообщил инквизитор, запихивая в рот добрый кусок обжаренной грудинки. – Люди готовы на головы друг другу лезть!

– Это называется «хороший маркетинг».

К десяти утра Оррик выбрался на улицу и прилепил к вывеске ещё одну, на которой было выведено всего одно слово: «Открыто». Народ ждал, затаив дыхание, и крутил головами, выискивая взглядом первого смельчака. Мы втроем неторопливо поглощали завтрак и ждали того же. Таковых пока что не оказалось.

– Слушай, а зачем все эти писульки? – поинтересовался Оррик. – На площади грамотных дай боги один из двадцати.

– Для солидности, – ответил я. – Были бы время и деньги, я бы снял отдельный дом, но не в нашем с вами положении сорить золотом.

– Иан хотел сказать, что с пятью золотыми гораздо проще расставаться, когда вокруг тебя дорого все, – заметил вдруг Аридил. – Тогда у посетителя не будет и мысли, что он побывал у мошенников.

Я окинул эльфа удивленным взглядом – тот неожиданно дал весьма точную оценку происходящего.

К часу, когда ни одного желающего так и не появилось, Оррик занервничал. Аридил демонстрировал свою обычную выдержку, но и он все чаще посматривал на меня, как бы говоря «чего же ты ничего не предпринимаешь?» И только я был спокоен, как слон, предоставив событиям развиваться по заранее намеченному сценарию.

К двум часам народ потихоньку начал разочарованно вздыхать, первые ласточки потянулись на улицу – просто так сидеть в трактире было не принято, а цены у Клауса сейчас кусались. Одно дело, ждать в предвкушении удивительного представления, другое – пропивать последнее просто так. Народ на площади пошёл ещё дальше – послышались крики, что все это шарлатанство, мол, знают они этих ворюг, или слышали о них краем уха. Особенно предприимчивые предлагали сорвать к демонам вывеску, а заезжих фигляров выкинуть из гостиницы, привязав к позорному столбу – квары, мол, разберутся. Клаус продолжал исправно носить нам выпивку, все чаще поглядывая на меня.