Я – Игрок

На мгновение я задумываюсь над её словами. Хочу ли я шагнуть за эту черту, и узреть то, что многим Игрокам увидеть в своей жизни так и не доведётся? Мысли о том, чтобы сделать это посещали меня не единожды, но каждый раз я загонял их в самые глубины собственного сознания. Но теперь, вместе с Кристиной… я готов к этому.

Вместо ответа я утвердительно киваю.

– Вот и отлично. В таком случае доставай её… их…

Девушка, затаив дыхание, наблюдает за тем, как я медленно просовываю руку во внутренний карман своего плаща и извлекаю из него колоду тёмных карт. В свете зажженных свечей их чёрная рубашка кажется чем-то ненормальным, словно они принадлежат не к этому миру.

Сжимая карты в руке, я вдруг ясно ощущаю их присутствие. И это совсем не похоже на то, как откликаются на мысленный зов хозяина светлая колода. Вместо того, чтобы отозваться мягким теплом, эти карты обжигает мою ладонь замогильным холодом, а разум мой и вовсе содрогается так, словно ему только что довелось коснуться чего-то запредельно чуждого.

Тёмная колода значительно толще моей собственной. Я составил её, смешав карты Тёмного Игрока, который напал на меня возле катакомб Алкхааза, с теми, что я забрал у противника в Угорье. Итого, колода насчитывает шестьдесят три карты. Я протягиваю их Кристине, и та осторожно берёт их здоровой рукой.

Для начала девушка взвешивает их на ладони, затем проводит по чёрной рубашке верхней карты пальцем.

– Какие холодные, – отмечает девушка.

– Чувствуешь, да? Они ощущают нас, но, похоже, не спешат признавать тебя или меня своим хозяином.

– Но ты сказал, что первую колоду отобрал, победив Тёмного в поединке?

– Верно. И его карты должны были подчиниться моей воле в тот же миг. Но этого не произошло.

– А ты пробовал их оживить? – с возбуждением в голосе спрашивает девушка.

– Нет. Если честно, у меня от них мурашки. Хочешь попробовать?

– Ты серьёзно?

– А почему нет? Насколько я помню устав Академии, то там есть запрет на использовании тёмных карт, но не на их пробуждение.

– Тогда ладно. Я попробую. Поможешь снять эту штуковину? – спрашивает Кристина, указывая подбородком на перевязь.

Она удерживает руку девушки на весу, оборачиваясь вокруг шеи и плеча. Я помогаю Кристине снять повязку через голову, не трогая при этом ту её часть, которая непосредственно находится на повреждённой руке.

– Мне казалось, когда ты упоминала о своём выздоровлении, речь шла о нескольких неделях?

– Да, но графский лекарь всё-таки мастер своего дела. Смотри, я уже могу шевелить пальцами! – с этими словами Кристина действительно шевелит пальцами, выглядывающими из-за бинтов.

Девушка при этом морщится, судя по всему от боли, но с её лица всё же не сходит радостная улыбка.

Для более наглядной демонстрации, она кладёт тёмные карты на кровать, а сама направляется к своему плащу, висящему на спинке стула, и, достав из внутреннего кармана свою колоду, с первой же попытки оживляет её. При этом я замечаю испарину на её лбу.

Ей удалось оживить карты лишь ценой неимоверных усилий.

Я открываю рот, чтобы озвучить свои мысли по поводу её состояния, но девушка перебивает меня, бодро заявляя, что она в порядке. По интонации её голоса я понимаю, что спорить с Кристиной сейчас бессмысленно, и я отказываюсь от этой безнадёжной затеи.

Тем временем колода тёмных карт уже на её ладони, и она предпринимает попытку оживить их. Как я и предполагал, попытка эта успехом не увенчалась. Девушка пробует вновь, затем ещё раз, и ещё. Но сколько она не напрягается, как долго и пристально не буравит колоду взглядом, у неё ничего не выходит.

Со стороны это выглядит даже немного забавно, и мне едва удаётся сдержать предательский смешок.

– Не выходит, – подводит итог своих действий девушка. – Теперь ты попробуй.

– Я? – спрашиваю я, не скрывая своего удивления.

– Давай, Саймон! Не заставляй меня просить дважды! – заявляет Кристина едва ли не в приказном тоне.

Мне ничего не остаётся, кроме как взять в руки колоду карт с чёрной без единого символа рубашкой и попытаться их оживить. Но сколько я не пытаюсь подчинить непокорный предмет своей воле, у меня, как и у девушки, ничего не выходит. Правда, в отличие от неё мне удаётся таки заставить колоду слегка вздрогнуть, но и только.

– Так ничего не выйдет, – говорю я, признавая неудачу.

– Что ты имеешь в виду? – требует пояснений моя собеседница.

– Мы связаны с колдовскими картами на уровне подсознания, а оживляем их с помощью своего магического дара.

– Да, но…

– Так, может, в этом-то всё и дело? Тёмный Игрок говорил, что каждый из них безумен по-своему, и думаю не надо объяснять, что их братия не занимается ничем хорошим.

– То есть, ты считаешь, что для управления тёмными картами нужно быть злодеем?

– Хорошим людям светлые карты, а плохим – тёмные. Почему бы и нет? На данный момент эта теория ничем не хуже любой другой. И это объяснило бы, почему мы с тобой не можем оживить эту колоду. Мы применяем магию, чтобы спасать жизни других, а Тёмные Игроки – чтобы их отнимать.