Я – Игрок

День сменяется ночью, а она в свой срок уступает своё место новому дню. Так было от начало времён, и так пребудет до конца веков.

Любой желающий, от неискушённого в высоких искусствах и науках простолюдина, до могущественных ректоров Академии Игр, может устремить свой взгляд на небосвод, чьи границы очерчены лишь горизонтами, и убедиться в этом самостоятельно.

Природа, чьи материнские объятия открыты для любого живого существа на свете, живёт, и она продолжит жить, а законы её останутся незыблемыми. Сей факт изменится лишь в том случае, если в мире произойдёт нечто масштабное, что-то гораздо страшнее гибнущего в агонии волшебства.

Пока же ничего похожего не случилось, всё остаётся в том виде, в каком оно есть. На смену дню приходит ночь, а осень, находясь в своих неоспоримых правах, то и дело затягивает небо мрачными тучами, предвещающими очередную порцию осадков.

Вот и сейчас на Город опустилось полотно мрака. Затихли улицы, ещё недавно оживлённые, наполненные людской суетой. Закрылись магазины и лавки, мастерские и самые разные заведения, которые ещё недавно встречали посетителей с радушием и гостеприимством, а теперь отгородились от мира и всего, что в нём может произойти за ночь. В домах зажёгся свет, а в некоторых, где он горел ещё с вечера, его наоборот потушили.

Город застыл в безмолвии. Единственным признаком жизни были немногочисленные стражники, что тихо ступали по замощённым улицам, патрулируя отошедшую ко сну человеческую обитель.

Я в последний раз оглядываю едва угадываемые в темноте очертания соседних зданий и пустую улицу, что ровной лентой тянется вдоль их фундамента. Затем перевожу взгляд на непроницаемо чёрное небо. Пасмурное, оно полностью закрывает своим массивным телом все существующие звёзды, не допуская, чтобы свет хоть от одной из них достиг окна, возле которого стоит, прильнув лбом к прохладному стеклу, Саймон Трант

Вдруг небосвод разрезает зигзаг молнии. Её источник далеко от города, но в царящем мраке её контур, проявившийся в воздухе всего на мгновение, показался мне ярче солнца. Вскоре моего слуха достигает и звук грома. Слабый, он в то же время звучит весьма грозно. Его злобный рык предвещает сильную грозу, но она, скорее всего, обойдёт Город стороной.

Отступив от окна, я задёргиваю плотные шторы, скрывая внутреннее помещение от посторонних глаз. Не знаю, кому может прийти в голову мысль забраться на третий этаж, чтобы заглянуть в мою комнату, но если таковые личности всё же найдутся, то их будет ждать горькое разочарование.

Комната эта, кстати, расположена в небольшой гостинице. В отличие от многочисленных постоялых дворов и трактиров, где сдавались комнаты, даже самая небольшая гостиница в Обозримых Землях может похвастаться не только чистотой помещений, но и всеми необходимыми удобствами. Это, разумеется, предполагает более высокую плату, но если вы желаете выспаться в чистой и уютной постели, находясь вдали от дома, то оно того стоит.

Несмотря на темноту, царящую снаружи, в моей комнате относительно светло. В ней горят, по меньшей мере, с десяток свечей. Они торчат из металлических подсвечников, и их ровное пламя в виде красновато-жёлтой капли дают достаточно света, чтобы передвигаться в помещении, не боясь на что-нибудь наткнуться.

Я заплатил неприлично большую сумму денег распорядителю гостиницы за то, чтобы меня никто не беспокоил, за исключением одной гостьи, которую я ждал. Её (за что мне пришлось доплатить) должны были без промедлений направить в мою комнату, едва она прибудет.

И вот я сижу в комнате и ожидаю, когда она появиться. Девушка должна была приехать в Город ещё до заката. Может, она всё-таки передумала и больше этого не хочет?

Словно бы в ответ на мои сомнения с тихим скрипом открывается входная дверь, и в комнату входит некто в длинном кожаном плаще. Один из рукавов пуст и висит вдоль тела. Левая рука вошедшего прижата к груди, удерживаемая плотной перевязью.

Кристина закрывает за собой дверь, не преминув при этом воспользоваться задвижкой.

– Извини, немного задержалась, – извиняется она.

– Ничего, – отвечаю я.

Девушка обходит комнату, осматривая каждую её деталь, уделяя особое внимание предметам меблировки.

– Уютненько у тебя тут, – говорит она, повернувшись ко мне. – Столько свечей. Прямо романтика!

– Не хочешь же ты заниматься этим в темноте? – удивляюсь я.

– Нет, конечно, – смеётся девушка в ответ. – А ты выглядишь лучше, чем в нашу последнюю встречу.

– Не напоминай! – ворчу я. – Пришлось не единожды сыграть на себе «Очищение», пока эта салонская гадость окончательно не покинула мой организм.

– Будет тебе урок на будущее! – ухмыляется Кристина.

Покончив с осмотром, девушка снимает свой плащ и вешает его на спинку стула. Затем она подходит ко мне и присаживается на край кровати. Я замечаю, что Кристина поглаживает правым пальцем костяшку указательного пальца. Она всегда так делает, когда нервничает.

– Ты точно этого хочешь? Ещё не передумала? – говорю я, заглядывая ей в глаза.

– Только не говори, что тебе самому этого не хочется? – вопросом на вопрос отвечает девушка.