И вспыхнет лед (СИ)

— Не ожидала от тебя такой подлости, — очень тихо, глядя прямо в глаза. Вспыхнувший вулкан гаснет, чтобы разгореться с новой силой.

— Да что, в конце концов!.. — в отчаянной попытке понять, что успело случиться за одно гребаное утро, удерживает Каштанову за запястье; шелковистая кожа оставляет жгучие невидимые прокалины.

— Сволочь.

Яростно-тихий голос в голове взрывается жгучей болью — звон пощечины в тишине коридора не глушит даже стремительная дробь каблуков.

День определенно не задается с утра.

========== Точки кипения и не случившиеся поцелуи ==========

В раздевалку Шмелев влетает с горящей щекой, полной сумятицей в голове и отчаянным непониманием — какого хрена, собственно, только что произошло.

Мерный гул голосов обрушивается тяжелым маревом, заставляет внутренне ежиться — неужели кто-то успел увидеть жаркую сцену в коридоре? Этого еще не хватало!

— О чем трещим? — роняет подчеркнуто обезличенно-беззаботно, тщательно зашнуровывая коньки.

— А ты че, не в курсе? — горящим бумажным самолетиком долетает откуда-то с другого конца раздевалки. — Ты на наш сайт заходил с утра?

— Да нет, а че такое?

— Да сам посмотри, — перед глазами возникает чей-то планшет с открытой вкладкой, и облегченный выдох комом застревает на подступах к горлу.

«Тайный порок спортивного директора "Медведей"», — в желтогазетном стиле кричит заголовок новой темы на форуме. А чуть ниже — снимок части очень знакомого номера, той его части, где заваленный бумагами стол и почти пустая бутылка вина.

Твою же мать!

Невидящим взглядом вмерзается в пропитанный ехидством текст — что-то о трагедии в семье Виктории Михайловны, уходе мужа и бабском одиночестве, о сомнительных организаторских способностях и о статистике команды, только подтверждающей выводы... А ниже — лавина комментариев, от снисходительно-жалостливых до откровенно хейтерских и скабрезных — "бабе лечиться надо, а не клубом рулить", "а я б такую как следует пожалел" и тому подобный интеллектуальный шлак от людей, считающих себя вправе обсуждать и судить совершенного незнакомого им человека.

У Шмелева темнеет в глазах; леденящая ярость в груди поднимается мутной волной.

В застывающем Ледовитом разгневанные черти стремительно уходят на дно.

— Смирнов, тормозни.

Кузьма ловит главного остряка и мажора "металлистов" у двери в соседнюю раздевалку, удостоившись обыденно-снисходительной усмешки.

— Че такое? — цедит Смирнов лениво; останавливается, будто делая одолжение.

— Слушай, такая засада, позвонить надо срочно, а мобила села. Наши все уже разбежались... Дашь позвонить?

— Не вопрос, — пожимает плечами Алексей, протягивает навороченную трубку последней модели. А Шмелев, пальцами скользя по экрану, успевает подумать только, каким же идиотом окажется, если все его догадки — всего лишь плод больной фантазии на грани паранойи.

Притихшие черти опасливо всплывают на поверхность из мутных вод холодной ярости, чтобы тут же захлебнуться волной цунами.

На экране смирновского смартфона — снимки номера Каштановой в приоткрытую дверь, в числе прочих — тот же самый, что висит с утра на форуме.

— Так это, значит, ты у нас в папарацци записался? — давится неестественным спокойствием в тихом голосе, сам удивляясь собственной выдержке.

— А твое какое дело? — моментально огрызается Смирнов, напрягаясь сжатой пружиной. — Страна должна знать своих героев.

— И статью эту поганую ты сам наклепал или как, помог кто?

— Да пошел ты, — лениво отмахивается Смирнов, вырывая свой мобильный и разворачиваясь.

— Я с тобой не договорил вообще-то, — моментально доходит до точки кипения Шмелев, придерживает собеседника за плечо.

— Иди ты со своими разговорами, понял? В постели с Каштановой свое гребаное рыцарство доказывай, а не передо мной, — кривится Смирнов, дергает плечом, стряхивая тяжесть чужой ладони. И давится последними словами, раздраженным рывком отброшенный вплотную к стене; в левом боку разгорается жгучая боль от внушительного удара.

— Слушай меня сюда, урод, — тихо чеканит Кузьма, вцепившись пальцами в ворот пижонской куртки; в хмурости синих глаз стремительно тяжелеют грозовые свинцовые тучи. — Если ты прямо сейчас не удалишь эту долбаную статью, я сам про тебя такое в интернет солью, что ты не то что из "Металлиста" вылетишь, ты вообще ни в один самый задрипанный клуб не устроишься, понял?

— Что здесь происходит?!

Алым всполохом вспыхивает из-за поворота знакомый красный костюм; перестук каблуков разлетается звонкой дробью.

Очень вовремя, что тут скажешь.

— Ерунда, Виктория, Михайловна, не сошлись во мнении об искусстве фотографии.

— Шмелев, ты что, совсем обалдел? — заводится с пол-оборота Каштанова; в холодном прищуре пыльно-зеленых — кипящее недовольство. Провожает взглядом скрывшегося в раздевалке Смирнова; немного сбавляет тон, но не градус горящего раздражения. — Ты думаешь, что творишь?! Сегодня игра! Ты хочешь игроков противника покалечить, чтобы у команды проблем прибавилось? А если бы не я, а кто-то другой увидел ваши разборки? Тебя бы с игры сняли, и это только в лучшем случае!..