И только море запомнит

По мнению самого Спаркса, Кеннету стоило бы в Лондоне потратить некоторое время на общение с молодой Эмили Спенсер или Шарлоттой Грин – обе заинтересованы в Бентлее и обе оставляли ему недвусмысленные намеки и в обществе, и личной переписке. Но то, с каким завидным упорством он игнорировал любую женщину рядом с собой, иногда казалось Оливеру если не ненормальным, то чем-то нездоровым. А теперь на этом фоне маячит она – живая ирландская проблема.

Морская бестия и стервозная девица. Возмутительно неприятная, вызывающе непокорная – антипод любой нормальной женщины, ищущей свое счастье в единственном – удачно выйти замуж за состоятельного человека. О’Райли же в этой жизни явно не нужно ничего, кроме хаоса и разрушений, а также бесчинства, грабежа и бутылки рома. Мало того что ничего душевно прекрасного в ней нет, так еще и лицо изуродовано кривым шрамом, рассекающим глаз и губу. Слепая, вечно недовольная. Казалось бы, куда хуже. Команда «Авантюры» под стать своему капитану – всего лишь кучка отбросов.

Но Кеннет восхищен. И его решение возмутительно неугодно Спарксу. Подобного рода увлечение негативно сказывается на их миссии.

– Мой лорд, не стоит выдавать каперские грамоты пиратам. Мы лишаемся рычага давления на них. Тем более на О’Райли. Получив на руки документ, она точно захочет сбежать.

– Не захочет, – буднично произносит Кеннет, отрывая печать от воска. – Мисс О’Райли не глупая. Она не будет тягаться с мощью Ост-Индской торговой компании. Не мудро собаке кусать руку, которая ее кормит.

– Опрометчиво доверять пиратам. Они не знают, что такое честь и благодарность. В них нет ни капли человеческого. Как мы можем быть уверены, что она не заведет нас на верную погибель? У О’Райли должен быть стимул содействовать нам. Сейчас вы торопитесь, милорд.

В открытую спорить с Бентлеем – глупое решение. Однако Спаркс не может просто так согласиться со своим господином, ведомый желанием лишь лучшего для лорда. И, по его мнению, Моргана этим лучшим не то что не является, она слишком далека от него.

Из рациональных соображений Спаркс и вовсе не может доверять Моргане. Он видел слишком много пиратов и знает, что никто из них не будет подчиняться, получив желаемое. Те, кто поглупее, конечно, попытаются просто удрать, но Моргана – Спаркс не может не признать этого – умна. А ум и женщина – это очень хорошее горючее средство. Недаром часто говорят, что за любой войной всегда стоит женщина.

– В любой момент мы можем пристрелить О’Райли. Или вздернуть, подобно тем бунтовщикам с ее корабля. Как любой человек, капитан «Авантюры» боится смерти, – Бентлей раздражается. Он потирает запястья, приминая кружевные манжеты. – Или мы будем и дальше обсуждать правильность принимаемых мной решений?

Вопрос не требует ответа. Спаркс, переминаясь с ноги на ногу, заводит руки за спину и крепко сжимает папку.

– Как скажете, милорд. Мне публично объявить о присвоении статуса приватиров экипажу «Авантюры»?

Бентлей задумчиво потирает подбородок, разворачивается вполоборота и кивает.

– Но только когда я сам поговорю с мисс О’Райли. – Кеннет открывает ящик стола, достает кожаный сверток с документом и бросает его на край стола. – Грамоту я отдам сам, вы лишь готовьтесь объявить перед людьми. Чтобы ни у кого не было вопросов и претензий, что мы якобы сотрудничаем с пиратами.

Оливеру Спарксу ничего не остается, как принять приказ своего господина, скрепя душу и сердце. Моргана уже не выглядит мимолетным увлечением – с каждым новым днем, с каждым разговором Бентлея с ней она становится все большей угрозой благополучию молодого лорда. Мерзко и неприятно осознавать, что в какой-то момент он упустил контроль и больше не может не то что наставить его на путь истины, а даже ограничить от дурного влияния. Прискорбно, что в голове Бентлея даже не возникают мысли о его сестре, а ведь когда-то это была ведущая идея, под эгидой которой он выступал за уничтожение пиратов.

– Вам все понятно, мистер Спаркс?

– Конечно, сэр. Я соберу людей, как только вы прикажете.

* * *

Лежа в постели с Морганой, Кеннет всматривается в потолок каюты – ничего особенного, балки да перекладины. Только подрагивающее пламя свечей заставляет черную тень плясать замысловатый танец, сверкают блики, мерцают яркие пятна. О’Райли рядом не льнет к нему, как сделала бы любая продажная девица в Ковент-Гардене, но Кеннет не может не чувствовать тепло разгоряченного тела. Он сам уложил совершенно обнаженную пиратку на подушки, прикрыл простыней, но не смеет взглянуть ни на вздымающуюся грудь, ни на лицо, обрамленное темными волосами, спутавшимися в момент страсти.

Его сорочка измята, но он не собирается снимать с себя ни ее, ни другие части своего туалета. Лежать в постели Морганы – лишь маленькая прихоть, возможность получше осмотреться по сторонам, зацепиться взглядом за элементы пиратского быта. Чтобы лучше понять и узнать своего оппонента, иногда достаточно посмотреть на его быт изнутри. Но Кеннет выбирает смотреть в потолок и видеть в тенях отголоски собственных мыслей.