И только море запомнит

– Свести счеты… – лицо мертвеца трескается, скупым движением руки он отталкивает от себя Валерию, да так, что девушка валится на каменный пол. – Ты сбежала, оставила нас гореть заживо. Посмотри, что ты натворила. Все эти… люди. Умерли по твоей вине.

Кеннет воспринимает любое слово Морганы как ложь. При жизни, в лучшие времена, все, сказанное ею, подвергал сомнению, а сейчас и вовсе.

Грязное отродье – вот кто она теперь для него. Пират и предательница. Ничего общего с тем человеком, которого он, возможно, когда-то любил. Моргана поджимает губы так, что они белеют, и жжение в левой ладони становится сильнее.

– Ты – раб и жертва своих слишком больших амбиций.

На кончиках пальцев искрятся молнии. Старик Пабло, без сомнений, говорил именно об этом моменте: когда силы станет так много, что она будет рваться наружу, чтобы найти свою цель и поразить ее. Моргана старается держаться, чтобы проклятье не подчинило снова ее разум себе, как тогда на «Остром лезвии».

– Но я спасла других, заплатив цену гораздо выше, чем ты можешь себе представить. Ты бы убил тысячи людей, Бентлей. Сотни тысяч.

Испуганная испанская девчонка отползает в сторону, когда капитан сокращает расстояние между собой и мертвым лордом.

– Но знаешь что… они заслужили эту участь. Все они. Пираты. Бандиты, мародеры. Без них моря станут чистыми. Вы – чума. Вы – болезнь.

У Морганы нет причин не верить в честность Кеннета. Бентлей извлекает из трости клинок решительно и уверенно.

– И когда с тобой будет покончено… флаг Британской империи вновь возвысится над морями.

От былого не осталось даже воспоминаний. В Кеннете нет человечности.

– Ты бы не ограничился только пиратами. Ты бы уничтожил весь мир, Бентлей. Разрушил его до основания, ведь тебе было бы мало власти над Ост-Индской компанией. Ты хотел всего. И твоя жажда свела бы тебя с ума. Я лишь сделала то, что должна была сделать, – спасла человечество. И сделаю это еще раз. Прямо сейчас.

Вместо ответа на яростный выпад лорд опускает взгляд в пол. Неужели у него появилось просветление? Мгновение сомнения? Он пытается так запутать Моргану или действительно осталось хоть что-то, что еще можно спасти?

– Ну, попробуй…

Не оборачиваясь и не отводя взгляда, О’Райли обращается к Баклану:

– Делай, что должен, и уходи. Живее.

Но Корморэнт обнажает шпагу:

– Черта с два, кэп! Я всегда хотел поквитаться с солдатами. Ну, пусть даже мертвыми.

Джеффри принимает стойку перед проклятыми солдатами, готовыми уничтожить и его, и О’Райли своей беспощадной нечеловеческой мощью. Им ни за что не справиться, даже если капитан попытается воспользоваться силой.

И именно в этот момент Бентлей обрушивает свой первый удар: выпад шпагой вперед. О’Райли уклоняется, и клинок проходит мимо ее тела. Моргана никогда не сражалась с Кеннетом при жизни, лишь единожды наблюдала со стороны. И не может сказать о слабых местах в защите и наступлении. Ей не на что рассчитывать.

Еще один удар в горло, Бентлей бьет на поражение. Несмотря на то что его тело готово вот-вот рассыпаться и превратиться в груду фарфоровых черепков, двигается он уверенно. Моргана подставляет лезвие под удар и уводит его в сторону. За спиной мертвеца, как мечта, высится каменная чаша.

– Ты знаешь, что я поступила правильно, – глухо рычит капитан. – Много времени прошло, Кеннет. Но позволь мне помочь тебе. Мы добрались до Источника, так давай спасем тебя.

О’Райли парирует беспощадные удары Бентлея один за другим. Он прокручивается на месте, рассекая клинком воздух. Его действия не утратили изящности. И тем неприятнее обжигаться об осознание того, что при жизни он мог быть одним из лучших фехтовальщиков, кого она когда-либо знала.

Снова наступление. Снова удар в тело, в грудь, в самое сердце. Росчерк сверху вниз. Моргана отдергивает левую руку, до этого отставленную в сторону, как заряженный пистолет. И все же она не может ответить на удар ударом.

Все, что ей остается, – танцующе защищаться, слыша четкий голос старшего брата в своей голове: слева; снизу; бери выше; в сторону. Даже если это не он – ее ангел-хранитель, – а всего лишь воспоминания о сражениях с Эйданом под его руководством, голос все равно придает уверенности и стойкости.

Джеффри рядом выхватывает пистолет и стреляет в одного из мертвецов. Но пуля не просто не наносит вреда, она заставляет скалиться «пострадавшего». Испанцев порвали на лоскуты, Бентлей и его прихвостни не оставили никого в живых просто потому, что никто и не мог дать им достойный отпор. Мертвые не знают усталости, мертвые не знают жалости.

Моргана пропускает удар, кончик ржавого лезвия задевает левое плечо и вспарывает старый камзол вместе с рубахой и кожей. Она шипит, облизывает пересохшие губы.

– Никогда. Я скорее уничтожу Источник, нежели еще раз поверю тебе.

Зверь чувствует запах крови.