И только море запомнит

Ноет не просто сердце, а каждая клеточка, даже ребра болят, будто ее лупили палкой или швырнули о скалу и придавили огромной могильной плитой. Она умерла вместе с ним. И ныне – просто бледное подобие себя прежней.

– Так, может, наш капитан просто запулит в них магическим шариком? А что? Отличный же вариант. На любое магическое действие должно быть магическое противодействие.

– Исключено, – раздраженно шипит О’Райли. Она уже объяснила Баклану, что не будет применять проклятье в своих корыстных целях. А уж тем более пусть и против мертвого, но все же Бентлея. Должно же хоть что-то святое остаться в их отношениях, что-то, что соединяет и не будет осквернено даже после разлада. Так пусть этим «чем-то» с ее стороны окажется запрет использовать магию против лорда Кеннета.

– Моргана, – Колман похлопывает ее по плечу, но капитан не поворачивается.

Она угрюмо смотрит на штурвал, кусая нижнюю губу и отдирая сухую кожицу. Кончиком языка слизывает капельки крови – знак, что пора прекратить, но она все равно обдирает обветренные губы.

– Моргана, Баклан прав. – Встрепенувшись, Джеффри удивленно округляет глаза, указывает на себя, и Колман кивает: – Будет правильным решением, если в момент, когда понадобится, ты не будешь полагаться на меч, а возьмешь себя в руки и применишь вот это.

Квартирмейстер трясет ее руку за локоть, словно это не часть тела, а всего лишь инструмент, с помощью которого можно без труда расправиться с порождениями тьмы. Может, оно и так, но Моргана даже представить не может, как правильно обернуть проклятье во благо. Десять лет она предпочитала не обращать на него внимания и жить так, как живут все нормальные люди, не зная о магии и проклятьях. Быть человеком, который не прикоснулся к вещи, способной порабощать и уничтожать.

Кончики пальцев, привычно холодные, горят внутри, и хочется содрать с запястья кожу вместе с отметинами. Прижечь каждую полосу и точку с ненормальной улыбкой.

– Предлагаете одной сражаться с полчищем мертвецов? Я не могу это контролировать. И ты знаешь это, Колман! Вспомни, к чему нас это привело в прошлый раз! Я не хочу повторять это и не хочу, чтобы погибли еще люди.

Проклятье на то и проклятье, чтобы им нельзя было воспользоваться на благо. У Морганы нет понимания, как черпать из магии силу, лишь осознание: шар, искрящийся десятками молний, появится у нее в левой ладони, как только гнев перейдет границы дозволенного.

В темноте глаза Колмана блестят особенно ярко, но его уверенность не заражает.

– Давайте только, кэп, если вы неожиданно решите тренироваться, то где-нибудь за пределами корабля, ладно? У нас же планируется хотя бы одна остановка? Вот там и попрактикуетесь, да! – нервно усмехается Джеффри.

– Заткнись.

– Ладно, ладно! – Корморэнт поднимает руки, не продолжая наседать, а вот Колман не собирается сдаваться. И О’Райли готова его проклясть за это.

– Моргана, ты можешь хоть раз сделать так, как тебе советуют другие?

Капитан скрипит зубами. Не может и не привыкла. Она всю жизнь строит свою личность на том, чтобы ни от кого не зависеть и никому не подчиняться. Сейчас же ей предлагают сделать так, как хочет кто-то другой, отказавшись от клятвы, данной самой себе.

– Потом поговорим об этом. Нечего мне мозги вправлять. Своя голова на плечах есть.

И Колман тяжело выдыхает. Она знает: как бы он ее ни уважал, все равно не может примириться с ее характером, столько лет терпит и наблюдает, как О’Райли, словно баран, идет прямо, упираясь рогами. А он все продолжает брести за ней, чтобы в нужный момент протянуть руку и не дать оступиться.

Корморэнт опирается на поручень, спускается по лестнице, но подступившая за время разговора толпа не дает ему и шага ступить.

– Капитан, кажется, тут у людей есть какие-то проблемы, – Джеффри оборачивается.

– Салаги, чего рты поразевали? Разбрелись по гамакам и вахтам. А то разгулялись они. Нечего прохлаждаться, – выкрикивает Моргана. Но матросы не думают расходиться по своим местам. Еще свеж в памяти черный туман, рассеиваемый проклятым галеоном.

Во мраке ночи, когда светом служат лишь звезды, полная луна да фонари, очень сложно разглядеть выражения лиц. Но, слушая решительный и уверенный шепот, можно сказать одно – толпа замыслила неладное. Джеффри делает несколько шагов назад, пока на него наступают матросы, загоняя обратно на капитанский мостик.

– Да я вообще не при делах, парни. Эй, вы чего!

Внутри свербит. Она не справится с новым бунтом, а мужики готовы мутить воду. Моргана делает шаг в сторону, и Корморэнт тянется, чтобы перехватить штурвал, да только Мерфи делает это быстрее. В крепких руках квартирмейстера кораблю будет лучше.