И только море запомнит

О’Райли колеблется, не знает, что ей делать. Солдаты все ближе, матросы налегают на паруса и весла. А она только и сжимает штурвал в надежде, что этого будет достаточно.

– Будь ты проклят, Колман Мерфи! Я поклялась этого не делать!

Раздаются выстрелы. Тяжело вздохнув, Моргана быстро расстегивает ремешки на перчатке и стягивает ту с руки. Взгляду открывается самая омерзительная часть ее тела. Когда-то она считала проблемой шрам на прекрасном лице, но это оказалось меньшим из зол. Ее рука испещрена мелкими синими, фиолетовыми и голубыми ломаными линиями, формирующими подобие молний, переплетающихся между собой. Фиолетовые ногти ярко контрастируют с белой кожей. Как только капитан отбрасывает под ноги кожаную перчатку, на ладони сразу же вспыхивает заряженная искрящаяся сфера.

Козел, явно напуганный странным гудящим нечто, бросается в сторону, и кабестан наконец начинает вращаться. Новый компаньон тоже налегает на него:

– Ладно, Буци. Продолжай, у тебя отлично выходит!

Моргана выдыхает. С криком «Ловите, кретины!», она швыряет сферу прямо в сторону солдат. Она не целится в людей, скорее им в ноги. Сфера взрывается, и от искр вспыхивают промокшие доски. О’Райли создает еще одну сферу и бросает ее следом.

– Нам бы еще сейчас очень не помешал ветер, госпожа Морриган!

– Пошел к дьяволу, Колман!

Кончики пальцев ноют. Еще одна сфера мерцает на ладони, но все желание британских офицеров бежать за ними поугасло. Якорь оказывается поднят на борт, и усилиями их немногочисленной команды бриг выходит в море. Горящая пристань остается позади, и черный дым поднимается высоко в воздух. Моргана одной рукой держит штурвал, зубами натягивая перчатку обратно. Девять лет назад она поклялась себе, что никогда не воспользуется даром, полученным в тот проклятый день. От него только одни проблемы, и не так давно ей довелось в этом убедиться еще раз.

– Куда отправимся, капитан? – выкрикивает Колман.

– Я, конечно, не стану настаивать. Но мы можем отправиться в Питсберри. Там найдем и команду, и заодно припасы. Буцефала я не отдам. Даже не смотрите, это мой козел, – новый попутчик оглядывается по сторонам, – меня, кстати, Джеффри зовут.

Глава 25. Питсберри

– Славно тебя сцапали.

Моргана отрывает голову от стола. Ее заспанное лицо опухло и покраснело, а под глазами залегли тени. Она чувствует себя отвратительно. Вчерашний ужин остался в грязной карете, но легче от этого не стало. Голова раскалывается надвое, и капитан тянется за бутылкой, найденной в трюме. Это самый отвратительный ром, какой она когда-либо пила, по ощущениям – словно кошки нассали в рот, но в нынешней ситуации Моргана рада даже подобному пойлу. О’Райли делает глоток под неодобрительный взгляд Колмана. Она пытается допить остатки, но квартирмейстер, поняв ее намерение, грубым жестом выбивает тару. Бутылка отлетает в сторону, расплескивая содержимое во все стороны.

– Ты что творишь?! – возмущенно чертыхается Моргана, откашливаясь.

Она умудрилась подавиться, но Колману Мерфи все равно. Он нахмурился, сведя брови к переносице, на его лбу залегают глубокие морщины, а кончики обгорелых ушей багровеют.

– Мне нужно отобрать у тебя все? Моргана, хватит.

Мерфи обрушивает на чистенькую столешницу огромный кулак, так что О’Райли даже подпрыгивает на кресле, кривится, потирая ушибленную о деревяшку коленку.

– Свали отсюда, Колман. Я капитан! И я имею полное право делать все, что хочу, – Моргана отмахивается от него небрежным движением кисти. Ей не больно-то хочется с кем-то разговаривать, особенно слушать какие-то нотации с больной головой, готовой взорваться в любой момент. В конечном счете она не маленькая девочка и сама разберется, что ей нужно и стоит делать, а что – нет.

На виске квартирмейстера пульсирует вена, ирландец, грозно играя желваками, перегибается через стол и склоняется к лицу Морганы так, чтобы смотреть на нее в упор своими зелеными глазами. Мерфи – живое напоминание, что где-то все еще существует такая страна, как Ирландия, загибающаяся под гнетом скверных англичан, но О’Райли уже давно не думает об этом. Мечта освободить народ осталась далеко в прошлом, и теперь она скитается по свету, проматывая награбленное. В каждом новом порту Моргана напивается, лишь бы не вспоминать, кто на самом деле она такая, чем прославилась и за что себя ненавидит.

А Колман все смотрит. Он не отводит взгляда, и О’Райли вжимается в спинку кресла, обитую темно-синим сукном. Не так часто ее старый друг бывает в гневе, но это ничем хорошим не заканчивается. Раньше он справедливо гневался на подчиненных, но вот никого не осталось. И теперь он считает своим долгом полоскать мозги ей, будто перед смертью Кайджел завещал ему воспитывать младшую сестру за него.