i cf85044c3a33e6c4

легкостью итога моих многомесячных терзаний. — Только на этот раз будет ДВА чемодана.

Приходится вздохнуть. Но ведь я не собираюсь отказываться от Шона из-за одного лишь

дома, верно?

— Давай так, — говорю, вздохнув. — Когда дом будет отремонтирован, мы посмотрим на

него еще раз. И если он не покажется мне ни жутким, ни пугающим, я… — сглотнув комок в

горле, — перееду вместе с тобой.

Перевожу взгляд на Шона и вижу, что он… улыбается. Не ядовито, не насмешливо, даже не

победно. Просто улыбается. Спокойно. Будто знает что-то мне неведомое. Его улыбка меня

пугает, заставляет перебирать варианты дальнейшего развития событий, но тот, что настигает в

реальности превосходит все… Потому что, внезапно, Картер достает коробочку, и поскольку я

с такими уже сталкивалась, даже не приходится дважды смотреть, чтобы понять для чего она.

Вот только это же Шон! Я потрясена до глубины души, не ожидала, даже предположить не

могла. Сижу и не могу даже руку протянуть, я просто жду, что в этом мире что-то изменится.

Потому все происходящее сейчас — сплошной разрыв шаблона.

Да, черт возьми! Я могла бы ожидать каких-то действий хотя бы, когда он нацепил на меня

серьги Эстер и потащил к Юнту, но здесь и сейчас? Он делает мне предложение в пыльном

доме, полном трухлявой мебели, при том, что его, некогда белая, футболка стала серо-

коричневой от грязи? Да это последнее, что бы я предположила сегодня утром, днем, да и

несколько минут назад тоже!

В попытке найти логику, я начинаю спешно готовиться к неприятностям. Глаза мечутся по

комнате в поисках опасности, так как когда кольцо притащил Брюс, я упала в обморок, а когда

Ашер лишь заговорил о браке — чуть не закашлялась до смерти. Но только здесь я ожидаю

подлянку на каждом шагу. Уверена, на этот раз меня ждет обвал крыши. Вот, клянусь, Шон

соврал, что с ней все в порядке! Однако, время идет, тарантулы из-под столов не выползают,

скрежещущих звуков не раздается… Точнее звуков вообще не раздается. Тут настолько тихо,

что бьет по нервам. Шон сидит, наблюдает за моими действиями и молчит. Лучше бы хоть что-

то сказал, потому что вокруг звенит тишина, и весь скучный окружающий мир сжимается и

сжимается до одной точки — бархатной коробочки на столике. Не на что отвлечься. Вообще. И

я прилипаю к ней взглядом, не могу сконцентрироваться ни на чем другом. Может быть,

потолок все-таки упадет мне на голову? Это было бы проще, не пришлось бы решать, как себя

вести. Сломались все правды и истины, в которые я верила почти десять лет. А, кстати, с чего

бы? Вдруг я неправа? Может быть, никакое передо мной не кольцо? Гонимая надеждой, я в

несколько порывистых движений протягиваю руку и осторожно касаюсь загадочного трофея.

Но попытка избежать правосудия успехом не оканчивается. Там действительно кольцо. Самое

красивое кольцо в мире. Из белого золота, почему-то с двумя рельсами и бриллиантом, не

таким вульгарным, как у Ашера, немногим больше стекляшки Брюса. Но, черт его дери, моим

бриллиантом! Совершенно точно моим! Мысли о том, что я не очень-то настроена идти замуж

за Шона вылетают из головы в момент, потому что я хочу это кольцо. Оно мое и для меня!

После этой мысли все становится чуточку понятнее и прозрачнее, ровно настолько, чтобы

обрести голос.

— Картер?

Да, звучит странно и сипло, но этого, видимо, достаточно, потому что Шон и сам начинает

говорить. Разумеется, не стандартными «люблю-не-могу-умоляю-стань-моей-половинкой». Ха!

Это было бы слишком банально, у него, как всегда, свой взгляд на происходящее! Весьма

раздражающий, кстати сказать.

— Все будет не так, как ты думаешь. И не так как ты хочешь, — сообщают мне, даже не

озвучив толком притязаний. Многообещающее начало. — То, что считаю своим, я не делю и не

выпрашиваю. Потому что у меня есть основания считать это своим, и остальные условности —

обычная бессмысленная суета. Я знаю, как именно нужно поступать в той или иной ситуации, и

не обращаю внимания на «сложно» и «невозможно». Именно поэтому не слушаю советы. Да, я

сложный человек. Тебе придется многие вещи принимать как данность и списывать на

безосновательное упрямство, махнув рукой. Не лезть, не пытаться понять или изменить. И хотя,

уверен, ты уже итак это знаешь, я считаю своим долгом предупредить, потому что хочу, чтобы

ты начала, наконец, со мной считаться. Я хочу, чтобы ты стала моей. Насовсем. Это значит, что

я никогда не отпущу тебя, не дам тебе развод, не позволю спать в другой спальне или жить в

другом месте и не взять мою фамилию. Ты не сможешь больше «наш» дом назвать «твой», как

ты это делаешь сейчас и делала всегда. Джоанна, место, где живет человек, называется «мой

дом», а не чей-то там, будто одно твое присутствие в доме мужчины, с которым ты живешь —

великая уступка. Это не так, и я каждый день буду напоминать тебе об этом. О том, что для