i cf85044c3a33e6c4

Современные нравы позволяют иметь полный букет женщин, а не ограничивать себя одной, тем

более той, которая в беде.

— Какой тонкий намек на то, что вы видели у меня на яхте.

— Но это правда. И это не по мне.

— Никто не тащит этих людей силком. Ни мужчин, ни женщин. Все исключительно

добровольно. Я как Аль Пачино из вашего любимого Адвоката Дьявола просто не препятствую

им предаваться пороку. Так какая разница где? Я просто пытаюсь сделать досуг дорогих мне

людей… приятнее. Чтобы они хотели вернуться.

Какая гадость!

— Смею заметить, меня заскочить к вам на огонек совсем не тянет.

— А, может, зря? Уверен, мы смогли бы поладить. Но раз такое дело, зачем же вы

согласились туда пойти.

— Я попросила его об услуге, Картер назначил цену и даже не сказал, что это будет.

— Либо вы попросили у него что-то очень серьезное, либо настолько слепо доверяете, что

до обидного продешевили.

Я сглатываю ком в горле. Десять страниц рукописного текста плюс отчаянное желание

остаться с ним наедине неважно каким способом. Боже. Я конченная идиотка.

— Подарки уже купили?

— Что?

— Детям по случаю отъезда.

— Откуда…

— Я — дыхание этого города, Джоанна. Я знаю все, что здесь происходит. Забирайте детей

и уходите. Селия, позови Тобиаса и детей. Пусть идут.

И ему никто не противится. Это так странно и глупо, будто это все мы к нему пришли и он

правит бал… Что ж, смотаться подальше от Юнта я очень даже не против! Но напоследок

достаю из сумочки кольцо и кладу на столик перед Ашером Циммерманом. Мы не говорим

друг другу ни слова, да и сказать, признаться, нечего. Лишь на короткий миг встречаемся

глазами, а затем он забирает кольцо и… и все. Лист исписан и закрыт.

Сидим утром с Лайонелом на кухне и завтракаем. Как супружеская пара, охладевшая друг к

другу лет после двадцати брака. Как только гости уедут, моя квартира снова станет тихой-

тихой.

— Три месяца, как она мертва, — вдруг говорит Лайонел.

У меня внутри зияющая дыра, которую не заполнить ватой, не зашить никакими швами.

Конечно, я знаю, что прошло три месяца, я ведь тоже считала. В месяцах, днях, часах,

минутах… Лучше бы он молчал.

— Не обязательно сыпать соль на рану, — сухо отвечаю я.

— Джоанна, однажды об этом придется заговорить…

— Болеть будет всегда. Не надо ковырять.

Может быть, я и хочу с кем-то поговорить о Керри, но уж точно не с Лайонелом. Я даже не

уверена, что он понимал наши отношения. Принимал — да, но понимал ли?

— Как ты думаешь, кошка это очень ужасно? — меняю я тему.

— Кошка? Керри бы тебе за это врезала.

— Знаю, — хмыкаю я. Может, нас с Керри он не знал, но вот ее — да. — Но давай

помечтаем. Кошка будет… белая. С длинной шерстью, которую я буду комьями вытаскивать

из-под кровати и жалеть о том, что вообще ее взяла. — Лайонел смеется. — А еще она

обязательно будет толстой. Чтобы топала погромче. — Или три кошки, чтобы имитировали

стук ножек сразу трех малышей. Сейчас расплачусь. Скрываю блестящие глаза за смехом.

— А еще она будут гадить. И ронять с полок бутыльки с лаком для ногтей, драть когтями

роскошные платья и спать на любимом макбуке, лопать по ночам деликатесную индейку,

которую ты готовишь по выходным. Она испортит твою безупречную жизнь.

— Безупречную жизнь?

— Конечно. Ты все время пытаешься сделать свою жизнь безупречной. Найти безупречную

работу, купить безупречную квартиру, найти безупречного мужчину. Ты была подружкой

ректора, сеньора Хакера и невестой короля Сиднея. До Селии ты, конечно, пока не

дотягиваешь, но то, что она с тобой дружит — уже большой успех. Хотя, о чем я? Ты даже

кошку решила завести белую.

— Я не алчная, не меркантильная и не страдаю от звездной болезни! Я просто хочу сделать

все как можно лучше…

— Да. Об этом я и говорю. Ты перфекционистка, от этого и страдаешь.

— Я родилась в средненькой семье военного и все детство пробегала по пляжу с

ободранными коленками, вздыхая по мальчику из соседнего дома, у которого был такой пресс,

что закачаешься. — Лайонел улыбается. Так по-доброму… — До приобретения статуса первой

леди университета я была обычной девчонкой, которая просто любила мужское внимание и

учила твою жену пить текилу. — Он все еще улыбается, но уже более грустно. — Когда мы

ругались с Картером, мне каждый раз было некуда идти. Я определенно не такая как Селия

Штофф, а слухи о моей короне сильно преувеличены, но хочу, чтобы мне было где жить, с кем

жить и что есть. Безупречность мне ни к чему. А вот уюта хотелось бы. Так что не надо строить

на этом собственные теории.

После завтрака я забираю Джулиана и увожу его в летнюю школу, а сама еду в

университет. Там хоть иногда люди попадаются, в отличие от офиса бабочек. Хотя сегодня,

вероятно, мне лучше побыть одной. И это легко устроить. Сейчас кампус пустует. Я ложусь на