i cf85044c3a33e6c4

Картер. Ты осуждаешь, подавляешь и прогибаешь, ты контролируешь, ты достойная ученица.

Почему вы все еще не вместе? Уверен, этим вопросом задается каждый, кто был на твоей

свадьбе с другим мужчиной. — От этих у меня на лице дергается мускул.

— Да, я не слабачка, — кричу я. — Больше нет. Почему я должна каждый раз

расплачиваться за то, что окружающие меня мужчины — тряпки, которые не в состоянии

сказать «нет»? Они запросто позволяют мне делать все самой, лишь бы не прилагать никаких

усилий…

— Господи, ты послушай себя, ты же в точности как он. Разница лишь в том, что

пытаешься выглядеть милой. Ты сладко стелешь, ты обаятельна, за этим фасадом трудно

разглядеть то, что внутри ты просто кусок кремня. Керри умерла, а ты даже не заплакала на ее

похоронах. Тебя бросил Ашер, ты ни разу о нем не заговорила, о человеке, за которого

собиралась выйти замуж. Потому что если кто-то ошибся, вон и прочь. И за все эти три месяца,

черт, страшно подумать, ты ни разу не пропустила утреннюю пробежку! Я боюсь тебя. И любой

нормальный человек тоже испугается.

— Зря, Лайонел, я хороший человек, — шепотом говорю я. — Я хороший человек,

Лайонел, слышишь?

— Я не сомневаюсь, ты очень хорошая, иначе Керри бы тебя не любила. Но иногда я

сомневаюсь, что ты человек.

— Да что ты такое говоришь?!

— То, что тебе нужно услышать.

— В чем ты пытаешься меня убедить?

— В том, что чужая жизнь тебе не подойдет. Ты… как вы это называете? Бабочка? —

Киваю. — Бабочки погибают, если им обрезать крылья. Ты не плохая, ты просто из другого

теста, нечего тебе делать с людьми, подобными нам. Летай одна. Или не одна. Я вас не

понимаю, и многие не поймут, но я видел, как другим, чтобы тебя раскусить, даже вопросов не

нужно. Я глупость сделал, что предложил тебе тогда остаться с нами. Ты была права. Во всем.

Мы никогда не сможем быть счастливой семьей…

— Я не хочу жить с вами, но я хочу быть частью вашего мира. Или ты думаешь, что уже

решил все проблемы? Они у тебя только начинаются, потому что ей плевать.

— Джо. Не надо. Так для всех будет лучше. Мне ни к чему твоя помощь. Я справлюсь, а у

тебя другие задачи.

— Ты будешь просить о помощи. Потому что ты создал фасад идеальной семьи без

содержания!

— Это лучше, чем даже на фасад не решиться.

Эти слова ужасно ранят, и пока я прихожу в себя, он хватает меня за руку и зажимает в

кулаке ключи от моей квартиры и идет к машине. А когда садится в нее — первым делом

закрывает замок, будто я начну вытаскивать малышей, точно котят, силой. Лайонел проверяет,

все ли пристегнуты. Но Марион и Кики кричат и тянут руки ко мне, а Джулиан… Джулиан

смотрит с такой грустью и болью, что, чувствую, именно сейчас может сломаться. Это

двукратная потеря. И для них, и для меня. Они все стучат в окно, машут. Как Лайонелу удается

при таком раскладе спокойно тронуться с места?! Что я здесь делаю, какого хрена я стою?! И я

бросаюсь за ними, я бегу на пределе возможностей, по перекресткам, не обращая внимания на

трафик, уже давно потеряв из виду семейный универсал Лайонела, пока не падаю на колени,

сраженная резью в легких, а еще головокружением и тошнотой из-за омерзительного похмелья.

Я пробежала не так много. Если бы не чертова текила, я бы точно оказалась сильнее и быстрее,

а теперь сижу на тротуаре, окруженная оборачивающимся людьми. Внезапный приступ

тошноты заставляет меня схватиться за урну и вывернуть туда содержимое желудка, теперь на

меня смотрят с отвращением. Обнимающая урну девица с грязными волосами в помятой

одежде. Отличная иллюстрация одиночества…

Обратно, до дома, я добираюсь целый час, потому что мне ужасно плохо, не только

физически. Оказавшись в своей обманчиво приглашающей, но такой пустой квартирке, я чищу

зубы три раза и заползаю в кровать, чтобы заснуть.

Сиднейское солнце лишает красок все вокруг. Картинка похожа на передержанный

пленочный снимок, но даже в таком свете яркий ореол волос приковывает к себе все внимание.

— Что ты творишь?! Как ты можешь?! Немедленно забери у нее моих детей! – кричит

на меня Керри.

Мы обе снова на парковке моего дома, она разворачивается, и, совсем как я, бросается

вслед за машиной Лайонела. А я за ней. Бегу, бегу, бегу, раз за разом выкрикиваю ее имя. И