И быть подлецом

Я бы слонялся без дела, пока Вульф не спустится в кабинет, потом отчитался бы перед ним. А что дальше? Он либо фыркнул бы с отвращением, придравшись к чему-нибудь, и снова опустил железный занавес, либо впал в очередной транс, из которого вынырнул бы около полуночи с какой-нибудь светлой идеей. Например, напечатать анонимку, оповещающую, что Билл Медоуз провалился по алгебре в последнем классе школы. Я предпочитал задержаться здесь в слабой надежде, что произойдет что-нибудь интересное.

Так и вышло. Отказавшись от мысли разобраться в путанице линий и сливающихся красок и утратив надежду вывести из себя Пэрли, я обменивался враждебными взглядами с Нэнсили, когда отворилась дверь из квадратного холла и вошла леди. Она обвела комнату взглядом и сообщила Пэрли, что за ней посылал инспектор Кремер. Сержант прошел к дальней двери, ведущей в спальню мисс Фрейзер, впустил туда леди и прикрыл за ней дверь.

Я с ней сталкивался, хоть и не знал ее имени. У меня даже сложилось мнение, что это самая привлекательная из всех женщин-полицейских, которых я видел. Маясь от безделья, я гадал, что́ понадобилось от нее Кремеру, и как раз пришел к правильному выводу, когда дверь снова открылась и мой вывод подтвердился.

Первым появился Кремер, за ним следовал помощник комиссара О’Хара. Кремер обратился к Пэрли:

– Собери их всех здесь.

Пэрли помчался выполнять приказ. Нат Трауб тоскливо осведомился:

– Добились каких-нибудь успехов, инспектор?

Кремер даже не счел нужным зарычать на него, а уж тем более ответить на вопрос. Это показалось мне излишней грубостью, поэтому я пояснил Траубу:

– Да, они приняли важное решение. Вас всех сейчас обыщут.

Не стоило мне влезать, особенно в присутствии О’Хары, до сих пор не простившего, что однажды я слишком уж умничал. Но сейчас я был расстроен и раздражен. О’Хара злобно на меня взглянул, а Кремер посоветовал заткнуться.

Остальные вошли в комнату со своими сопровождающими. Окинув всех взглядом, я бы искренне их пожалел, если бы знал, которого нужно исключить. Теперь уже не стоял вопрос, что именно их гнетет, и это не имело никакого отношения к выбору спонсора.

Кремер обратился к ним:

– Хочу сказать, что, пока вы будете с нами сотрудничать, у нас не возникнет желания делать предстоящую вам процедуру труднее, чем это необходимо. Вряд ли можно винить нас за то, что мы не питаем к вам теплых чувств, после того как все вы упорно лгали о бутылке, содержимое которой убило Орчарда. Я позвал вас сюда, чтобы предупредить: все вы подвергнетесь обыску. Положение дел таково, что мы с полным правом можем задержать вас, как важных свидетелей. Именно так мы и поступим, если кто-нибудь из вас станет возражать против обыска. Мисс Фрейзер не высказала никаких возражений. С ней сейчас женщина-полицейский. Дам будут вызывать туда по одной. Мужчин обыщут лейтенант Роуклифф и сержант Стеббинс, также по одному, в другой комнате. Кто-нибудь возражает?

Это было жалкое зрелище. Они не нашли бы в себе сил возражать, даже если бы инспектор выразил намерение выколоть у них на груди рисунок с коробки «Мелтетт». Никто не издал ни звука, кроме Нэнсили, которая выкрикнула: «Ничего себе!»

Я скрестил ноги и приготовился досидеть до конца, что и сделал. Первым Пэрли и Роуклифф увели Талли Стронга. Скоро женщина-полицейский явилась за Элинор Вэнс. Очевидно, обыскивали их на совесть, так как Пэрли вернулся со Стронгом и забрал Билла Медоуза через восемь минут, а у леди ушло столько же времени на Элинор Вэнс. Последними в списке шли Нэнсили и Нат Трауб.

Вернее, это я так полагал. Но когда Роуклифф и Пэрли возвратились с Траубом и передали Кремеру несколько листов бумаги, О’Хара рявкнул:

– А что насчет Гудвина?

– Как, и его тоже?.. – переспросил Роуклифф.

– Конечно! Он же был здесь, не так ли?

Роуклифф посмотрел на Кремера. Кремер посмотрел на меня.

Я усмехнулся О’Харе:

– А что, если я стану возражать, комиссар?

– Попробуйте! Это вам не поможет!

– Отнюдь! Либо я сохраню мое достоинство, либо начнутся фейерверки. Много вы поставите на то, что мой большой брат не сможет побить вашего большого брата?

Он сделал шаг в мою сторону:

– Вы оказываете сопротивление, не правда ли?

– Да, черт возьми, оказываю. – Моя рука описала полукруг. – При двадцати свидетелях.

Он повернулся к Кремеру:

– Отправьте его в мой офис, инспектор. Предъявите ему обвинение. Потом обыщите.

– Да, сэр. – Кремер нахмурился. – Вы бы не возражали сначала выйти со мной в другую комнату? Возможно, я не вполне четко объяснил ситуацию…

– Я прекрасно ее понимаю! По вашим словам, Вульф сотрудничал с полицией. С какой целью? И что же произошло? Еще одно убийство! Вульф заморочил всем вам голову, и мне это надоело! Отвезите Гудвина в мой офис!

– Никто не морочил мне голову, – резко возразил Кремер. – Отвези его, Пэрли. Я позвоню насчет обвинения.

Глава двадцать третья