Исторически взаимодействие государства и сельской местности рассматривалось в двух различных теоретических направлениях. Одно из них скептически относится к тому, что государства способны развивать сотрудничество, включающее как центр, так и сельскую местность. Согласно другой позиции, характеристики сельской местности могут иметь положительные результаты для коллективных действий на уровне государства. Наша цель в этой главе - пересмотреть прежние идеи, обогатив их теорией коллективных действий, на основе данных, собранных нами в качестве дополнения к исследованию политий. В этой главе мы сосредоточимся на сельских сообществах и институтах, а в следующей главе оставим аналогичное обсуждение для особого случая городов и городских кварталов.
Теории центра и глубинки
Взаимодействие центра и внутренних районов получило обширную теоретическую обработку в литературе по историческим социальным наукам, чаще всего в вариациях вокруг теории угнетения. Здесь государство рассматривается как хищническая организация, распространяющая свое господство на первобытный субстрат самоуправляющихся деревенских коммун. Утверждается, что, вторгаясь в сферу традиционной общинной жизни, государство разрушает институциональный капитал, концентрируя власть и богатство во дворцах и столицах доминирующей правящей элиты. Затем этот центр власти становится все более физически, социально и культурно удаленным от доминирующей глубинки, создавая условия, благоприятствующие депривации и дезорганизации, и одновременно способствуя росту деспотического правления, исходящего из центра. Майкл Тейлор (1982: 57) выражает этот аргумент, когда пишет, что "государство стремится подорвать условия, которые делают альтернативу ему работоспособной, и таким образом делает себя более желанным. Оно делает это, ослабляя или разрушая сообщество".
Теоретики коллективного действия занимают антистатистическую позицию, схожую с позицией Тейлора, когда утверждают, что сотрудничество с наибольшей вероятностью будет успешным, если оно развивается "снизу вверх" в небольших социальных структурах, основанных на личных отношениях. Согласно этой теории, любая попытка реализовать коллективное действие в масштабах государства потерпит неудачу из-за масштабных ограничений на эффективность совместного предоставления и распределения общественных благ, а также других ограничивающих масштаб факторов. Таким образом, у строителей государства остается мало выбора, кроме как ввести командно-контрольные возможности государства в качестве способа принуждения к сотрудничеству.
Точка зрения, совершенно не похожая на антистатистические взгляды, видит возможность того, что сотрудничество, выраженное на уровне государства, формируется силами, исходящими из домохозяйств и малых сообществ, лежащих в основе общества. Люди давно задавались этим вопросом, и наиболее ярко он был выражен китайским философом Конгзи (Конфуций, 551-479 гг. до н. э.). Он утверждал, что нравственное самосовершенствование, которое является основой идеального общества, формируется во многом благодаря опыту семейной жизни и сыновней почтительности. Эти ценности, проистекающие из домашней сферы, по его мнению, должны играть роль в формировании благожелательного поведения правителей и других чиновников - эта тема была воспринята династией Мин и другими китайскими династиями. Хардин (Hardin, 1982: 43) выражает схожую мысль, утверждая, что кооперативные государственные строители добьются большего успеха, если вместо того, чтобы разрушать местные институты, они смогут "прикрепить" свою государственную систему к ранее существовавшим базальным социальным формациям, которые имеют историю организации коллективных действий.
В следующих разделах мы сообщаем о результатах анализа данных, собранных по нашей выборке из тридцати обществ, чтобы оценить как негативные, так и позитивные взгляды на взаимодействие государства и глубинки в социальном развитии коллективного действия на уровне политии, а также предлагаем несколько новых понятий для рассмотрения.
Был ли институциональный упадок или рост в основе общества?