Гвардеец

Мы проторчали возле дома Пандульфи больше часа, замерзнув как цуцики. Стоит отметить, что европейское платье, мода на которое в России появилась благодаря царю-реформатору Петру Первому, не очень приспособлено к особенностям нашего климата. Летом в нем жарко, зимой холодно. Солдаты, вынужденные в разгар пекла носить кафтаны поверх камзолов, с волосами, обсыпанными за неимением пудры мукой, просто изнемогали, теряли сознание во время многочасового стояния в строю. Не спасали от холодов и моросящих дождей епанчи – шинели в армии появятся позднее, их введет император Павел. Вот уж кому доставалось от историков за введение формы прусского образца, хотя только за солдатскую шинель он уже заслужил себе памятник.

После Екатерины Второй ему досталось весьма разболтанное и расшатанное наследство. Дисциплина в армии хромала, экономика страны медленно, но верно летела в тартарары. Павел же был педантом, стремящимся к возведенному в абсолют порядку. Понятно, что наводился он твердой и безжалостной рукой, но по-другому в тогдашней, да и нынешней России нельзя. Жаль, недолго правил Павел Петрович.

Где-то хлопнула дверь, прозвучали осторожные шаги. Кто-то сел в экипаж, я увидел, как рессоры прогнулись. Карета тронулась с места и растворилась в темноте. Очевидно, таинственный инкогнито выбрался через черный ход, ибо ни Карл, ни я его не заметили. На пороге лавки появился слуга:

– Проходите, господа. Хозяин освободился.

Мы шагнули внутрь. Переливисто зазвенели колокольчики, подвешенные над дверью. Из-за плотной драповой портьеры появился невысокий плешивый человечек с подсвечником в руках. При виде его сразу вспомнился герой «Буратино» – Джузеппе Сизый Нос.

– Чем могу служить, господа? – его речь текла плавно, будто ручей.

Итальянцев принято считать темпераментными, суетящимися, постоянно размахивающими руками. Отчасти так оно и есть, однако процент флегматиков среди жителей Апеннинского полуострова ничуть не меньше, чем, скажем, в средней полосе России. Пандульфи, очевидно, отличался изрядным спокойствием и хладнокровием. Сомневаюсь, что на него так подействовал наш холодный климат.

– Здравствуйте, сударь. Мы ищем господина Пандульфи, – пояснил Карл.

– Пандульфи – это я. Считайте, что я полностью к вашим услугам, – опустил подбородок плешивый. – Какой повод заставил вас искать в этот промозглый вечер моего общества?

– Может, поговорим об этом в другом месте? – предложил я.

– Понятно. – Пандульфи бросил тоскливый взгляд на наши простые камзолы, догадался, что клиенты из нас не ахти, вздохнул и предложил пройти за ним.

Кабинет у ростовщика был маленьким и тесным. Половину помещения занимало массивное бюро из мореного дуба со столешницей, покрытой бархатным сукном, и несколькими рядами выдвижных ящичков с позолоченными ручками. Стены обклеены строгими обоями, потолок обшит деревянными панелями. По бокам бюро скрипучие неудобные кресла, очевидно, чтобы клиент, пришедший сюда отнюдь не по радостному поводу, ощущал еще больший дискомфорт и был более сговорчив. Психология, дери ее за ногу.

Итальянец указал рукой:

– Садитесь.

Мы упали в кресла. После долгой прогулки под открытым небом ноги не держали. Так, надо настроиться на нужный лад, показать Пандульфи, что и мы не лыком шиты.

Итальянец закрыл дверь ключом, положил его в кармашек камзола:

– Чтобы не мешали! Вы ведь хотите поговорить с глазу на глаз?

– Безусловно, – подтвердил я.

Пандульфи разместился на противоположном конце бюро, устроив тощую пятую точку на стуле с высокой резной спинкой.

– Могу я узнать ваши имена?

Понятно, что можете. В противном случае разговора не будет, не так ли, синьор Пандульфи?

Я откашлялся и сообщил:

– Я Дитрих фон Гофен, а это мой кузен Карл фон Браун.

– Рад видеть перед собой молодых аристократов. Мое имя вам известно. Вы, вероятно, прибыли из Пруссии? – наугад предположил итальянец.

– Нет, из Курляндии.

– Думаю, вам здесь понравится. Россия – фантастическая страна. Столько возможностей для умного и ловкого человека. Вы приехали сюда, чтобы удовлетворить тягу к путешествием, или думаете обосноваться?

– Мы поступаем на службу.

– Позвольте догадаться… – Пандульфи прищурился. – Наверняка вас привлек блеск российской гвардии. Это очень почетно. Многие иностранные дворяне прибывают в Петербург, чтобы найти место в рядах одного из четырех гвардейских полков. Я прав?

– Да. Нас зачисляют в штат лейб-гвардии Измайловского полка.

– О, у вас, конечно, есть офицерский патент, – с придыханием спросил итальянец.

– Увы, – вздохнул я. – Мы начнем службу с рядовых должностей.

– Похвально, молодой человек. Вы рождены для военной службы. У вас сложение как у Аполлона.

Я чуть не поперхнулся. Итальянец вроде производил впечатление нормально ориентированного, а тут – ни с того ни с сего расточает комплименты в мой адрес. Глядишь, еще и свидание назначит. Ладно, шутки в сторону. Я ведь не силен в обычаях.

– Но у нас возникли небольшие трудности…

– Небольшие? – недоверчиво протянул Пандульфи.

Да как сказать: жрать нечего и спать негде. Пустяки, одним словом.

– Разумеется, небольшие, – с улыбкой сказал я.