Гулливер у арийцев

вытирает полотенцем руки и спрашивает, на что я жалуюсь.

Я отвечаю, пристально глядя на нею, что мне нужно плом-

бировать зуб, причем рентгеновский снимок послан из Лон-

дона.

Зубной врач равнодушно относится к этому сообщению,

но предлагает подождать в приемной.

Через несколько минут открывается дверь из соседней

комнаты и ко мне приближается высокий худой человек с

длинной шеей, как бы отпиленным подбородком, аккурат-

ным пробором посредине и выбритым затылком. Лицо у

него асимметричное, глаза смотрят в сторону.

— Кто вам рекомендовал этот зубоврачебный кабинет?

— Доктор Гросс.

— Ваша фамилия Браун? Заходите, пожалуйста, ко мне,

господин Браун. У нас с доктором Мейнштедтом тесное сот-

рудничество и даже кабинеты рядом, только специально-

сти у нас разные.

Я сижу в кресле и изучаю моего собеседника.

— Я рад с вами познакомиться, Браун. Мне сообщили о

вашем предстоящем приезде. Я о вас все знаю. Меня зовут

Форст, Ганс Форст. Запишите мой телефон. Раньше чем при-

ходить, предупреждайте. Оставьте мне ваш адрес. Деньги у

вас еще должны быть. Пока до свидания.

Да, с этим субъектом не особенно разговоришься. Видно,

большая свинья.

В течение нескольких недель я мирно и спокойно живу в

столице мира. Я недурно знаю Париж и в особенности его

достопримечательности, представляющие интерес для тако-

го культурного человека, как я. Откровенно говоря, Париж

все же пользуется незаслуженной репутацией; Берлин во

156

многих отношениях ни в чем не уступает. Многие знатоки

могут подтвердить это, в особенности если речь идет об

утонченных вкусах, которые мещане называют извраще-

ниями.

Я здесь продолжал вести двойную жизнь и не ограничи-

вался одними лишь развлечениями. Я не обидел ни тебя,

Штеффен — хитрец и лакомка, ни тебя — мастер комби-

нации.

В эмигрантских кругах, особенно пацифистских, я сде-

лался своим человеком.

Вскоре в редакции одного из журналов я познакомился

с очень интересным субъектом— Людвигом Арнольдом. Я

к нему присматривался еще в Германии, так как слышал о

нем много забавного.

Этот Арнольд был маленький, щуплый человек с при-

поднятыми плечами и большой головой, острыми чертами

лица и близорукими глазами. Трудно себе представить,

чтобы в таком слабом и маленьком теле могло быть скон-

центрировано столько темперамента, энергии и настойчи-

вости.

Я уже упоминал, что его в шутку звали «грозой рейхс-

вера», но в этой шутке была большая доля правды. Ар-

нольд был личным врагом рейхсвера, и в течение десятка

лет шла ожесточенная война между германскими генера-

лами и этим щуплым человеком, видевшим во всех собы-

тиях в Германии руку Бендлерштрассе. Он предсказал, что

будущая мировая война вспыхнет только благодаря рейхс-

веру, и с последовательностью человека, одержимого навяз-

чивой идеей, Арнольд разоблачал закулисную деятельность

генералитета.

Этот человек обладал талантом следователя и детекти-

ва. В области тайных вооружений Германии это был на-

стоящий Кювье; подобно тому, как тот по одной косточке

мог восстановить внешние формы допотопного животно-

го, так Арнольд по одному случайному факту мог сконст-

руировать целую эпопею. Дальнейшие события целиком

подтверждали его разоблачения.

157

Арнольд глубоко проник за кулисы «черного рейхсвера».

Он разоблачил наличие в Гамбурге завода, производящего

удушливые газы. На основании катастрофы, происшедшей

на Одере с понтоном, он размотал целый клубок тайных

вооружений. В своих статьях он с упорством маньяка пи-

сал о военизации промышленности, о секретной деятель-

ности германского красочного треста.

Рейхсвер платил Арнольду той же монетой — он его нена-

видел. За маленьким журналистом было установлено спе-

циальное наблюдение. Агенты контрразведывательного бю-

ро полковника Николаи пытались изобличить его в госу-

дарственной измене, в сношениях с французской военно-

контрольной комиссией.

Если бы это удалось, Арнольда можно было бы запря-

тать на несколько лет в каторжную тюрьму. Но маленький

Арнольд был очень ловок и осторожен, кроме того, он дей-

ствительно не имел никаких связей с контрольными ко-

миссиями.

Свою работу «Малыш» (так звали его друзья) проводил

очень методически, завел у себя большой архив и прекрас-

ную картотеку.

По своей природе, а также в силу своей деятельности Ма-

лыш был крайне подозрителен и всегда настороже. К каж-

дому новому знакомому он подходил как судебный следо-

ватель и постоянно пытался уличить своего собеседника

во лжи или в двойной игре. Мне рассказывали, что у Ар-

нольда возникали конфликты даже с друзьями, так как он

раздражал их своей подозрительностью и постоянными

допросами.

Он доверял, как это ни странно, только своей жене.

Я давно интересовался этим человеком, так как меня с

ним объединяла любовь к сложным комбинациям, во всем

остальном, однако, мы были антиподы. Меня изумляла его

скромность и бескорыстие. Откровенно говоря, я не верил

в них и считал Арнольда лицемером и ханжой.

Я твердо убежден, что всякий нормальный человек стре-

мится хорошо поесть, обладать всеми хорошенькими жен-

щинами, которых он встречает, со вкусом одеваться. Исклю-

158

чение представляют лишь люди с катаром желудка, импо-

тенты и честолюбцы.