Гулливер у арийцев

Мой собеседник, с выдающимся подбородком и малень-

кими ушами, приросшими к голове, с иронической улыбкой

смотрит на меня и процеживает сквозь зубы:

— Вы заблуждаетесь, господин э... э... э... Штеффен, и, вид-

но, ошиблись адресом. Посольство не интересуется ваши-

ми странными предложениями. Если вы хотите вернуться

в Германию — напишите заявление, приложите пять фото-

графических карточек. Если вам разрешат вернуться, то

денег на дорогу вы все равно не получите. Всего хорошего,

господин Штеффен. Кстати, ваш почтовый адрес в Лондо-

не и где вы жили в последнее время в Германии? До сви-

дания, господин Штеффен.

Дело обстоит неплохо; я, видимо, попал на соответствую-

щего человека. Он пошлет телеграмму в Берлин, там начнут

выяснять и быстро нападут на след Карла Штеффена. Да,

этот чиновник неглуп и свое дело знает, но в работе поль-

зуется примитивными методами. Мы, немцы, даже в этой

области слишком консервативны.

Проходит десять дней, мой новый приятель не подает

признаков жизни. Неужели я ошибся и он попросту бюро-

кратический осел, не сумевший оценить моих способностей?

В один прекрасный день я получаю, однако, записку, в

которой говорится, что в аптеке на Даркстрит меня ждет

письмо.

Я выжидаю три дня, — необходимо показать, что я не то-

роплюсь, и вечером отправляюсь на Даркстрит.

Быстро нахожу аптеку, она совершенно пуста. Толстый

человек отвешивает какие-то порошки. Не поднимая го-

ловы, он спрашивает меня на плохом английском языке,

что мне угодно. Я протягиваю аптекарю полученную мною

три дня назад записку. Он опускает очки со лба на нос, чи-

тает, бормочет что-то нечленораздельное и исчезает.

Я осматриваюсь: аптека как аптека.

Толстяк возвращается и просит меня пройти в заднюю

комнату, при этом он приподнимает полку и пропускает

меня; с полки падает баночка и разбивается. Аптекарь бор-

мочет какое-то ругательство.

136

Вхожу в комнату. Это неплохо обставленный кабинет. Спи-

ной к окну, тщательно занавешенному, сидит широкопле-

чий человек, на первый взгляд производящий впечатле-

ние великана. Не вставая, он протягивает мне руку и жес-

том приглашает меня сесть.

Свет падает так, что я не вижу его лица, моя же физио-

номия, очевидно, ярко освещена. Это чертовски старый спо-

соб. Некоторые специалисты еще дополняют его тем, что

усаживают собеседника в низкое мягкое кресло с откину-

той спинкой, что действует деморализующе и ослабляет

психику. Это все очень старо и примитивно.

Я разгляжу твое лицо, господин Фуше!

Мой собеседник, не произнеся все еще ни звука, достает

из коробки сигару, методически отрезает конец и шарит в

карманах. В припадке вежливости я срываюсь с места, за-

жигаю сразу несколько спичек и сую ему под нос.

Да, лицо не из приятных: маленькие свиные глаза, вдав-

ленный нос, шрам на левой щеке, аккуратно зачесанный

пробор.

Мой Фуше с нескрываемым раздражением вскакивает.

Оказывается, он не выше меня ростом, это один из породы

сидячих великанов, то есть людей с длинным туловищем и

относительно короткими ногами, они кажутся великанами

только в сидячем положении.

— Слушайте, Штеффен, — грубым и сиплым голосом об-

ращается ко мне Фуше, — если вы хотите с нами работать,

вам придется умерить свое нахальство. Я получил о вас под-

робные сведения и знаю, что вы за гусь. Предупреждаю

вас, что со мной вам не удастся валять дурака. Я все же

уверен, что мы с вами сговоримся. В первую очередь я дол-

жен вас предупредить, что, если вы попытаетесь меня шан-

тажировать, я должен буду отправить вас на тот свет, при-

чем вы будете не первым и не последним.

Я спокойно выслушиваю это предисловие и констатирую,

что мой собеседник находится в более выгодном положе-

нии: он знает мою фамилию, я же должен обращаться к

нему с сухим словом «господин».

137

— Меня зовут Гросс, — заявляет человек со свиными глаз-

ками.

— Итак, господин Гросс, я покорнейше прошу вас учесть,

что я давно вышел из наивного юношеского возраста, и на

меня мало действуют ваши трафаретные приемы.

Гросс, видимо, уязвленный моим замечанием, лезет в бо-

ковой карман и протягивает несколько фотографий. Я без

особого труда узнаю себя во время посещения посольства.

— Если хотите, — продолжает Гросс, — вы можете услы-

шать свои собственные слова, очень аккуратно записанные

диктофоном. Как видите, мы пользуемся не только трафа-

ретными методами.

Откровенно говоря, я неприятно удивлен, действительно

я отстал от современной техники. Очевидно, там, в кабине-

те посольства, где-нибудь был установлен маленький фо-

тоаппарат, точно направленный на кресло, в котором я

сидел.

Неплохо. Я довольно наивно влопался. Нужно менять

тактику.

— Прекратим пикировку, господин Гросс, и побеседуем,

как деловые люди. Я не хочу вам ничего обещать, но ду-

маю, что принесу большую пользу. У меня репутация ан-

тифашиста, я располагаю обширными знакомствами среди

эмигрантов и, наконец, обладаю весьма незаурядным моз-

говым аппаратом. Мне, конечно, придется много поездить

по эмигрантским центрам, расширить свои связи, создать

себе соответствующую репутацию. Для всего этого, конеч-

но, понадобятся деньги, хотя я человек очень скромный и