Гулливер у арийцев

Я тебя предупреждаю, Браун, что еще одна такая штуч-

ка, — и тебя отправят в морг.

Когда я взглянул на лицо Гросса, меня всего передер-

нуло: оно было перекошено от ярости, шрам на щеке на-

144

лился кровью, маленькие глазки кололи. Я чувствовал, что

имею все основания ждать больших неприятностей.

Неожиданно Гросс, однако, успокоился, сел в кресло и

закончил:

— Теперь убирайся и через неделю возвращайся с под-

линными документами, иначе пеняй на себя.

Я, признаться, рассчитывал получить несколько фунтов,

так как по свойственному мне легкомыслию остался без

денег; но теперь момент был очень не подходящим для

разговора на финансовые темы. Я понял, что был весьма

близок к хорошей оплеухе и дешево отделался. Мне приш-

лось констатировать, что во время войны офицеры гер-

манской разведки были много корректнее и воспитаннее,

они, правда, тоже ревели и рычали, но в карман за револьве-

ром не лезли.

Ты, бедный Штеффен, собственно говоря, находишься в

довольно невыгодном положении. В случае чего гестапо

разоблачит тебя в глазах эмигрантов в качестве своего

агента. Наконец, милейший Гросс может тебя спокойно

пристрелить, затем твое тело положат на кушетку, толстый

аптекарь забинтует рану, вызовет по телефону полицию,

расскажет, что в аптеку привезли неизвестного раненого,

который во время перевязки умер. Полиция не будет осо-

бенно интересоваться подробностями убийства немецкого

эмигранта, Гросс переменит на всякий случай свою рези-

денцию, и все будет в полном порядке, кроме небольшого

отверстия в черепе или груди бедного Штеффена.

Ничего не поделаешь, придется серьезно взяться за ра-

боту и доказать свою солидность этой проклятой свинье.

После короткого раздумья я пришел к выводу, что даль-

нейшие попытки втереться в доверие к Кронеру обречены

на неудачу. Это не такой человек, чтобы проболтаться. Здесь

нужны другие методы. Хорошо, что эта обезьяна близору-

ка и вероятнее всего не запомнила моего лица.

Я вспоминаю, что Кронер всегда тащит с собой большой

новый портфель из коричневой кожи и обычно ставит его

у стула. Я поспешил раздобыть в одном из магазинов порт-

145

фель абсолютно такого же вида, как у Кронера, и стал вы-

жидать подходящего случая.

В один прекрасный день я вхожу в небольшой ресторан

и еще издалека вижу лысый череп и очки Кронера. Он си-

дит у столика как раз у прохода, портфель стоит сбоку от

стула. Я ускоряю шаг, прохожу мимо самого столика Кро-

нера, ударяю носком его портфель, который отлетает в сто--

рону.

Затем, изображая сильнейшую растерянность, — начи-

наю суетиться, нагибаюсь, сталкиваюсь с Кронером лбом с

такой силой, что у меня, а вероятно и у него, посыпались

искры. В этот же момент я обмениваю портфели и даю Кро-

неру поднять тот, который он считает своим. Кронер успо-

каивается и продолжает изучать меню.

Я выбегаю из ресторана, сажусь в такси и мчусь в апте-

ку. Врываюсь без предупреждения в комнату Гросса. Тот

испуган и прячет под бювар какой-то листок бумаги. Узнав

меня, Гросс обрушивается потоком ругани. Я с оскорблен-

ным видом протягиваю ему портфель и холодно говорю:

— Поторопитесь, мне нужно его вернуть Кронеру.

Гросс жадно хватает портфель, вынимает из кармана

связку крошечных отмычек и замедленно открывает его.

— На этот раз вы молодец, Браун.

Он вынимает один документ за другим, лицо его прини-

мает все более довольное выражение, хлопает меня по пле-

чу и просит помочь ему все это сфотографировать.

В соседней комнате он снимает покрышку с фотостата и

освещает комнату ярким светом. Я кладу под объектив до-

кументы. Через пять минут все сделано, документы акку-

ратно сложены в портфель, замок закрыт, и я несусь обрат-

но в ресторан.

С момента нашего столкновения лбами прошло менее

получаса, и я надеюсь еще застать Кронера.

Так оно и есть. Он сидит за столиком, уткнувшись носом

в газету, и курит отвратительно пахнущую дешевую сига-

ру. К портфелю он еще, видимо, не притрагивался, иначе

— не был бы так спокоен.

146

— Слушайте, милостивый государь, вы обменяли мой порт-

фель, прошу вас немедленно вернуть его обратно. Мой порт-

фель был отперт, этот же невозможно открыть.

Кронер вскакивает, как ужаленный, схватывает стоящий

у стула портфель, раскрывает его, потом вырывает из моих

рук другой портфель, щупает замок, и, успокоившись, са-

дится.

Я, в свою очередь, раскрываю мой портфель, вынимаю

оттуда газеты и листы белой бумаги и обращаюсь к Кроне-

ру с советом в другой раз быть осторожнее. Сцена закон-

чена, не надо переигрывать. Я, не прощаясь с Кронером, не-

медленно ухожу.

Эта операция прошла блестяще, я всегда говорил: глав-

ное — находчивость.

По-моему, нет ничего приятнее ощущения, когда удается

оставить кого-нибудь в дураках: чувствуешь себя бодро,

грудь свободно дышит и хочется просвистеть веселую ме-

лодию.

Меня очень смешит выражение «честный человек», это

должно означать комплимент, но звучит оскорбительно.

Честный человек — это лишенная фантазии, тупая, без-

дарная и невыносимо скучная личность.

Честные люди в то же время, конечно, необходимы уже

хотя бы потому, что они представляют незаменимый объект

для активности одаренных людей. Природа всегда посту-