Гулливер у арийцев

плодить, так как у бесплодных рабов никогда не бывает

дурного глаза. Завтра жрец Вотана установит — дурной ли

у тебя глаз или хороший. Это все, чего я мог добиться.

Я почувствовал, что теряю самообладание. Зигфрид про-

чел у меня на лице волнение и, видимо, был очень дово-

лен. Насладившись моим беспокойством, он, наконец, ска-

зал:

— Успокойся, чужеземец, жрец Вотана — мой друг и уча-

ствует в моем «движении». Этого, правда, никто не знает.

Он, конечно, скажет, что у тебя хороший глаз. Ты только

смотри: не делай глупостей. Откровенно говоря, я думаю,

что Энгельберт свернул себе шею не без твоей помощи.

Зигфрид похлопал меня по плечу, лег и вскоре захрапел.

Как и следовало ожидать, я не мог заснуть и беспрерыв-

но ворочался на своей подстилке, так как чувствовал, что,

72

несмотря на все заверения Зигфрида, мне угрожает непо-

средственная опасность. Кроме того, я полагал, что предстоя-

щая завтра процедура будет носить унизительный для

меня характер. Мне очень не улыбалась перспектива вновь

предстать в качестве подсудимого на великом судилище.

Весь следующий день я провел в тревоге. Часа за два до

заката солнца перед пещерой появились двое младших

вождей, заставили меня стать между ними, обнажили мечи

и тронулись в путь. На площади великого судилища уже

сидели арийские вожди, только трон вождя стоял пустым.

Зигфргид, однако, стоял у трона, опираясь на него рукой.

Вскоре раздался звук рога, все прокричали «хайль», про-

тянули руки, и воцарилось молчание.

Зигфрид начал:

— Братья-вожди, пред вами стоит чужеземец, упавший с

неба, которого мы недавно судили. Говорят, что у него дур-

ной глаз, наведший безумие на нашего дорогого Энгель-

берта, отправившегося в Валгаллу, где ему приготовлено

почетное место. Закон говорит, что всякий, у кого дурной

глаз, должен быть казнен или обеспложен. Мы обязаны

выполнить закон, но для этого следует проверить, действи-

тельно ли дурной глаз у чужеземца. Что скажешь ты, друг

великого Вотана?

«Другом Вотана» оказался небольшого роста старик с

редкой бороденкой и почти лысым черепом. Он все же но-

сил металлическое кольцо, которое за отсутствием волос

часто спадало ему на переносицу, и он вынужден был пос-

тоянно его поправлять. У него были желтые костлявые ру-

ки с невероятно длинными когтями, к тому же неописуемо

грязными. Рядом с ним стоял небольшой мешок, на котором

был изображен знак свастики. Гнусавым пронзительным

голосом «друг Вотана» завопил:

— Братья-вожди, закон требует двух испытаний, да будет

исполнена воля богов. Затем он вынул из мешка черную

птицу, в которой я узнал ворона, и сказал:

— Если священный ворон сядет на плечо чужеземца, это

будет значить, что у него дурной глаз, так как черное идет

к черному.

73

Старик подбросил ворона вверх, тот сделал небольшой

круг и вернулся к старику, который с таинственным лицом

сказал:

— Приступим ко второму испытанию.

При этом «друг Вотана» вытащил из мешка небольшую

корзину, из которой выползла змея темно-желтого цвета,

со странным узором на спине, напоминавшим местами знак

свастики.

— Если священная змея, благословенная богом Одином,

подползет к ногам чужеземца и вокруг них обовьется, —

значит, у него дурной глаз.

Отвратительная змея сначала свернулась кольцами, по-

том поползла по направлению к моим ногам, затем, одна-

ко, вернулась и поползла обратно в корзину.

Старик поднял руки и завопил:

— Испытания, которых требует закон, говорят, что у чу-

жеземца хороший глаз.

После этого старик опустил ворону и корзину со змеей в

мешок и, видимо, готовился уйти со сцены. Не успел он,

однако, договорить своих слов, как поднялся неописуемый

шум и рев. Особенно отличился Герман, который закричал:

— Старый мошенник, твои ворона и змея делают то, что

ты им прикажешь. Чужеземцу надо отрубить голову.

Тогда во весь рост встал Зигфрид и, подняв руки вверх, в

позе библейского пророка, проклинающего нечестивых,

провозгласил:

— Грязные собаки, вы посмели оскорбить бога Вотана,

да поразит вас его меч. Я требую голову Германа, не верую-

щего в священных животных.

Вожди разделились на две группы и, видимо, готовились

к столкновению. Многие держали руки на рукоятке меча.

Зигфрид, учтя неблагоприятное для него соотношение сил,

опять влез в центр свастики и закричал:

— Бог Вотан сам накажет своих врагов, горе им!

После этого судилище закончилось, и я понял, что сво-

боден.

После этого события наступило тоскливое для меня вре-

мя. Временами я терял надежду на спасение и чувствовал,

74

что погружаюсь в состояние полной апатии. Я с большим

трудом заставлял себя купаться в море и принимать пищу.

Правда, такого рода состояние продолжалось у меня недолго,

и я принуждал себя смотреть более оптимистически на бу-

дущее.

Я забыл отметить, что члены правящей касты арийцев

уделяли очень много внимания военным упражнениям: по-

чти каждое утро десятъ-пятнадцать младших вождей мар-

шировали по площади судилища и но берегу, рубили мечом

прутья, секли плетью мешки с песком, либо провинивших-

ся рабов. Даже на горе испытуемых подростки и юноши,

предназначенные в будущем стать младшими вождями,

маршировали по тропинкам и пели примитивную песню с