Гулливер у арийцев

привели, по-видимому, к вырождению населения острова.

Как я позже убедился, эти мои выводы были несколько

поспешными и не вполне точными. Действительными вы-

родками в основном были лишь производители. Среди вож-

дей очень часто встречались сильные личности, объединяв-

шие в себе, однако, все пороки, жестокость и предельный

эгоизм. Не подлежало сомнению, что и среди испытуемых

должны быть сильные характеры, и только отвратительная

операция кастрации, проделываемая над ними, превраща-

ла их в психических и физических калек.

В тот момент, однако, сидя на камне, я чувствовал себя

совершенно одиноким и заброшенным. Моя жизнь целиком

находилась в руках у жестокого и злобного Зигфрида, кото-

рый щадил меня только в силу каких-то личных соображе-

ний, мне все еще непонятных.

Ежечасно могла произойти катастрофа, грозившая мне

гибелью либо под топором, либо в зубах кровожадных псов.

Гибель в борьбе с силами природы, во имя блага человече-

ства, является, конечно, славной смертью, которая не может

смутить члена мировой коммуны, но погибнуть на этом

мрачном острове без пользы для кого-либо — эта перспекти-

ва казалась мне ужасной.

64

Мои грустные размышления были прерваны появлением

Зигфрида. Он медленно спускался по тропинке и, видимо

не заметив меня, сидевшего в тени, прошел в пещеру. За-

тем он вернулся и вполголоса сказал:

— Куда девалась эта чужеземная, собака?

Я поднялся со своего камня и окликнул старика.

Он подошел и сел со мной рядом.

— Ты все скучаешь? — спросил он.

Я молча кивнул головой.

— Ты хочешь, я сделаю так, что вожди разрешат тебе взять

в пещеру женщину из испытуемых?

Я поспешил заверить Зигфрида в том, что предлагаемый

им метод борьбы с моим плохим настроением не является

эффективным. Воспользовавшись его благодушным настрое-

нием, я перевел разговор на тему о приборах, найденных

Зигфридом после падения стратоплана.

Старик, однако, всячески уклонялся от ответа на вопрос,

в какой части храма они спрятаны. Сначала он притворял-

ся, что не понимает, о чем я говорю, а потом стал ссылать-

ся на свою слабую память. При этом он все время посмат-

ривал на меня с плохо скрываемой подозрительностью.

Неожиданно Зигфрид переменил тон и перешел на ше-

пот:

— Слушай, чужеземец, — сказал он, — не можешь ли ты

сделать так, чтобы вожди решили, что я сильнее всех и что

мне помогает бог Вотан? Ведь вы, чужеземцы, вероятно,

умеете придумывать такие вещи. Ты мне сам рассказывал,

что в твоих жилах течет смешанная кровь, подобная песку

на берегу моря. Попробуй там отобрать песчинки разного

цвета. Я знаю, что метисы всегда бывают хитрыми.

Это обращение Зигфрида пробудило во мне некоторые

надежды. Я решил, что если сумею оказать услугу, то смогу

добиться от него разрешения хотя бы коснуться радиоста-

та. Я ответил старику, что подумаю.

— Только думай скорее, а то тебе отрубят голову, и тогда

нечем будет тебе думать,— пробормотал Зигфрид.

После этого разговора прошел ряд недель, казавшихся

мне бесконечными. Начался период дождей. Я несколько

65

раз промокал до мозга костей и, наконец, заболел. Много

дней я бредил и лежал без сознания. В те минуты, когда я

был способен что-либо соображать, я с ужасом думал о том,

что в любой момент меня могут отдать на растерзание псам

или бросить в море. Иногда, когда я раскрывал глаза, я ви-

дел перед собой Зигфрида, с любопытством наблюдавшего

за мной. Я совершенно потерял счет дням и не знал, сколь-

ко времени продолжалась моя болезнь.

Не подлежит сомнению, что я болел тропической маля-

рией в очень тяжелой форме и остался жив только благо-

даря той последовательной тренировке и закалке, которую

я получил в детстве и в зрелом возрасте.

Наконец, наступил день, когда я проснулся со свежей

головой и чувством сильного голода. Я настолько ослабел,

что почти не мог говорить и шепотом дал понять Кору,

сидевшему в углу, что я хочу есть. Он поспешно вскочил и

убежал.

Через несколько минут показался Зигфрид. Он, видимо,

был обрадован моим выздоровлением и любезно сказал:

— А я уже думал, что ты подохнешь.

Увидев, что я голоден, он велел Кору дать мне выдол-

бленную тыкву, наполненную козьим молоком, и печеное

черепашье яйцо. Я, несмотря на голод, выпил лишь несколь-

ко глотков молока. Вскоре я почувствовал усталость и зас-

нул.

На другой день Зигфрид, когда я проснулся, с чувством

злорадства сказал мне:

— Какой ты, чужеземец, стал старый!

Я попробовал найти какой-нибудь блестящий предмет,

способный заменить зеркало, но такого не оказалось.

В течение нескольких недель я медленно оправлялся

после перенесенной болезни. Зигфрид как-то сообщил мне,

что среди вождей есть два знахаря, которые умеют лечить

все болезни, но он не позвал ко мне ни одного из них, так

как оба знахаря поддерживают Германа.

— Если бы я к тебе подпустил их, — сказал Зигфрид, —

они бы вселили в тебя беса или просто подсыпали какого-

либо дьявольского зелья…

66

Я в душе был благодарен Зигфриду за то, что он оставил

меня без этой сомнительной медицинской помощи.

Оправившись и окрепнув, я решил посетить гору испы-

туемых, по которой соскучился. Этот холм представлял со-

бой единственное место на острове, где относительно лег-