Гулливер у арийцев

ответил, что за Германом идут восемь арийских вождей и

десять младших, его же поддерживают семь арийских вож-

дей и шесть младших. Остальные выжидают, к кому при-

соединиться.

Через несколько дней после этой беседы я решил под-

няться на гору испытуемых, причем на всякий случай

69

сказал Зигфриду, что хочу найти себе подходящую палку.

На этот раз я долго бродил по тропинкам, пока заметил

Угольфа. Он сделал вид, что меня не заметил, но я понял,

что он помнит о нашей договоренности. Сломав подходя-

щую ветку, я очистил ее от коры и продолжал свой путь.

Скоро я увидел пещеру, в которой мы прошлый раз бе-

седовали с Угольфом. Осмотревшись и убедившись, что за

нами никто не следит, я проскользнул в нее. Через несколь-

ко минут, запыхавшись и задыхаясь от быстрого бега, в пе-

щеру пробрался Угольф.

— Слушай, чужеземец, — сказал он, — я говорил с ше-

стью испытуемыми, они сделают все, что ты им скажешь.

Ты можешь им доверять. Если надо будет, они приведут

еще не менее шестидесяти испытуемых, видевших четыр-

надцать-пятнадцать и шестнадцать урожаев.

В этот момент мы услышали у входа в пещеру шорох и

немедленно замолчали. Шорох, однако, повторился. Мне по-

казалось, что я слышал чьи-то осторожные шаги. Угольф

решил проверить, в чем дело, и выполз из пещеры. Через

несколько секунд я услышал чей-то резкий начальствен-

ный голос:

— Так, значит, ты прячешься в пещере с чужеземцем,

грязная собака!

Я понял, что необходимо действовать, так как просле-

дивший нас младший вождь несомненно сообщит о нашей

встрече арийским вождям, и тогда мы оба бесповоротно

погибли. Я почувствовал в себе твердую решимость идти

до конца. У меня не было времени раздумывать, я вылез

из пещеры и увидел у самой скалы младшего вождя, держав-

шего в руках плеть. Он с злорадством и торжеством посмот-

рел на Угольфа, потом на меня, поднял плеть и изо всей

силы ударил Угольфа.

Я понял, что нельзя терять ни одной минуты: младший

вождь стоит на самом краю обрыва и, видимо, не ожидает

с нашей стороны сопротивления. Я притворился испуган-

ным и с поднятыми руками подошел к нему, сказав:

— Прости нас, мы не сделали ничего плохого.

70

Младший вождь с торжеством посмотрел на меня и под-

нял плеть. Сделав вид, что я еще более напуган видом под-

нятой плети, я пригнулся и через секунду, сделав неожи-

данный прыжок, нанес младшему вождю ошеломляющий

двойной удар: в колено ногой и в голову кулаком. Совершен-

но оглушенный неожиданным нападением, младший вождь

не удержался на ногах и полетел с обрыва вниз головой.

Я не испытывал ни малейшего сожаления, — наоборот,

я чувствовал торжество: я спас себя и Угольфа и освободил

остров от одного из правивших им негодяев. Одновремен-

но с этим я понял, что моя спортивная тренировка сослу-

жила мне большую службу. Взглянув на Угольфа, я увидел,

что он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в

которых я прочел целую гамму переживаний: ужас, вос-

торг, изумление, преданность.

Угольф схватил меня за руку и сказал:

— Он был злее всех и всегда бил нас плетью.

На всякий случай я все же спросил Угольфа, как он

считает: не мог ли сброшенный с обрыва младший вождь

уцелеть?

Угольф улыбнулся и ответил:

— Не только человек, но и коза, упав отсюда, разбилась

бы вдребезги.

Я понимал, что нам необходимо как можно скорее рас-

статься. Простившись с Угольфом, я быстрым шагом спус-

тился с горы испытуемых, направляясь к нашей пещере.

На другой день Зигфрид с довольной гримасой сказал

мне:

— Радуйся, чужеземец, одни из наших врагов вчера сор-

вался и упал в пропасть. Две бесплодные рабыни, работав-

шие внизу на поле, увидели, как младший вождь Энгель-

берт, стоявший у обрыва на горе испытуемых, вдруг взмах-

нул руками и полетел вниз. Не иначе, как его ужалила змея,

либо он сделался Альфредом.

— Хорошо.

И старик, потирая руки, посмотрел на меня, ища сочув-

ствия. У него при этом по бороде стекала струйка слюны. Я

сделал вид, что отношусь равнодушно к этому сообщению,

71

однако почувствовал, что у меня гора свалилась с плеч. В

то же время я понял, в какой опасности я бы находился,

если бы женщины, видевшие, как полетел с обрыва этот

проклятый Энгельберт, заметили меня. В этом случае я и

Угольф могли бы считать себя погибшими. Несомненно, что

моя болезнь и последующая слабость также должны были

укрепить мое алиби. Все это, вместе взятое, меня совершен-

но успокоило.

Я, однако, сильно ошибался, полагая, что гибель Энгель-

берта не будет иметь для меня никаких последствий. Вече-

ром того же дня раздался пронзительный звук рога, и Зиг-

фрид, уже лежавший на своей шкуре, вскочил и в сопро-

вождении обоих младших вождей, его охранявших, куда-

то поспешил. Я, откровенно говоря, не думал, что эта тре-

вога могла иметь какое-либо отношение ко мне, и объяснял

ее исключительно борьбой, шедшей среди вождей.

Зигфрид вернулся очень поздно и выглядел крайне рас-

строенным.

— Слушай, чужеземец, — сказал он, разбудив меня, —Гер-

ман и Иозеф говорят, что ты был вчера на горе испытуе-

мых и что ты навел безумие на Энгельберта. Они дальше

говорят, что у тебя дурной глаз и что ты поэтому можешь

перепортить много народу. Они хотят тебя казнить или обес-