Гробница Крокодила

– Чужак Гилас в Па-Собек, – продолжил Теламон. – Даже не думай отрицать, твоя сестра его видела. И значит, кефтийка со шрамом тоже здесь. – Ответ Теламон прочел на лице египтянки. – Где они?

– Не знаю.

– Я тебе не верю.

Меритамен с вызовом вскинула голову:

– Ты не имеешь права говорить в подобном тоне с супругой Хати-аа. Скоро я достану для тебя кинжал, и тогда ты вернешься на родину.

Теламон снова улыбнулся:

– Чужак мне тоже нужен. У тебя же есть шпионы. Тебе наверняка известно, где эта парочка.

– Я их видела, но кто-то помог им сбежать.

– Ах вот как.

Теламон положил руку на бритую голову малышки и ощутил ладонью и легкий, мягкий пух, и хрупкий детский череп.

На глазах у испуганной Меритамен он надавил на виски девочки: совсем чуть-чуть, только чтобы показать, что настроен серьезно.

– Хорошенькая малышка, – вкрадчиво произнес Теламон. – Госпожа Алекто ее просто обожает.

У Меритамен побледнели губы.

– Я ей зла не желаю, – продолжил Теламон. – Но сама знаешь, госпожа Алекто порой увлекается.

– Ты не посмеешь ее тронуть, – с трудом выговорила Меритамен.

– Мне покровительствует Перао, – напомнил Теламон. – Я многое могу себе позволить.

Меритамен с трудом сглотнула ком в горле:

– Они на Западном Берегу. Клянусь, больше я ничего не знаю!

Теламон поглядел на высокие скалы за Рекой. Взошедшее Солнце окрашивает их в золотистый оттенок. Скалы изрыты рукотворными пещерами.

И вдруг Теламона осенило.

– Кинжал в гробнице, – произнес он.

21

Они спали на тростниковых циновках в мастерской шабти, принадлежавшей Ренси. Пирре снился замурованный в гробнице Гилас. Он кричал: «Выпусти меня!» – а Пирра лихорадочно пыталась его найти.

Около полуночи она проснулась и увидела, как в темноте Гилас садится на циновке.

– Скоро приду, – прошептал он. – Проверю, как там Разбойница.

Когда Пирра проснулась в следующий раз, Гилас уже вернулся. От него пахло львом и пустыней. Скоро рассвет. Сегодня хеб переместится на Западный Берег, и гроб с крокодилом (и Гиласом) отнесут в гробницу. Пирра спросила, когда выходит процессия. Гилас ответил, что во второй половине дня, но перед этим Херихору нужно «очистить» варвара. При этих словах Гилас состроил гримасу. Пирра натянуто улыбнулась.

Вошел Ренси вместе со своей женой Берениб, пухлой добродушной женщиной намного выше супруга. Она принесла пирожки с жареной фасолью и пиво с луковым привкусом. Гилас с жадностью накинулся на завтрак, а Пирра с трудом запихивала в себя еду. Страх давил на нее, будто тяжелый камень.

Потом Ренси увел Гиласа, а Берениб взялась за Пирру: пора готовиться к переодеванию. Взглянув на застывшее лицо девочки, Берениб ободряюще похлопала ее по руке:

– Не волнуйся, перед хебом еще встретишься со своим варваром.

До сих пор Пирра видела Западный Берег только после темноты. А сегодня он превратился в оживленный улей: все готовятся к процессии. Берениб объяснила, что деревни здесь две: Джебу – для «простых работяг» (копателей гробниц, рубщиков камыша, водоносов, крестьян, рыбаков), а Геза – для мастеров, таких как ее муж. Об этих различиях Берениб рассказывала с большой гордостью.

Изготовитель шабти живет в маленьком домике из кирпича-сырца вместе с женой, тремя детьми и ручным ибисом. Чтобы освободить место для Пирры, всех, кроме ибиса, отослали прочь.

Пирра рада поручить себя заботам Берениб. Вся эта суета отвлекает ее от тревоги за Гиласа.

– Для начала ты должна быть чистой, – пробормотала себе под нос Берениб.

Она дала Пирре зубную щетку из тростника и пасту из корня папируса, потом сок плодов сикомора для свежего дыхания. После этого Берениб натерла Пирру священной солью, как следует вымыла ее, растерла у нее под мышками шарики из семян рожкового дерева, смешанных с благовониями, и, наконец, для гладкости кожи нанесла «особую смесь» гусиного жира и меда. Берениб все смеси называла «особыми» и скрупулезно перечисляла, что входит в каждую из них.

Чтобы добавить блеска волосам Пирры, понадобилась «особая примочка» из кунжутного масла и можжевельника, а потом Берениб целую вечность заплетала волосы девочки во множество косичек. По бокам жена Ренси собрала их в два пучка, которые украсила фиолетовыми перьями и белыми цветами лотоса. А «особыми благовониями» оказалась маленькая лепешка жира речной лошади, смешанного с жасмином. Берениб хотела положить эту штуку на пробор Пирры, чтобы она там медленно растаяла, но Пирра отказалась. Берениб стала ее уговаривать. Пирра сдалась.

Нарисовав на кистях рук и ступнях Пирры узоры из хны, Берениб выбрала пару изящных сандалий, сплетенных из камыша, потом помогла девочке надеть узкое платье из собранного складками белого льна с алыми завязками и желтой бахромой, доходившей до щиколоток, завязала у нее на талии расшитый бусинами синий пояс. Вместо настоящих драгоценностей Берениб принесла бронзовые браслеты на руки и на ноги, медные кольца в уши и массивный воротник из зеленой яшмы, полностью скрывающий грудь. Сзади воротник уравновешивали ряды бирюзовых бус. Берениб объяснила, что это украшение называется «менит».