Гробница Крокодила

– Тело нашли? – тихо спросила она.

– А тебе какое дело? – бросил Небетку.

– Я тоже его любила! – вскричала Пирра. – Я знаю, как для Усеррефа было важно, чтобы его похоронили достойно!

Небетку не ответил.

– Скоро я тоже умру, – устало произнес он. – Больше не буду мучиться ни от кашля, ни от боли. Смерть принесет мне исцеление, я воссоединюсь с братом, и мы будем вместе вечно…

– Где кинжал? – не сдавался Гилас.

Небетку открыл глаза:

– А вас, варваров, больше ничего не волнует.

– Прости, но мне очень нужно его найти.

Однако тут на Небетку напал жестокий приступ кашля. Друзья загородили его от глаз посторонних и стали гнать Гиласа, что-то тараторя на египетском. Вдруг мальчик заметил, что Пирра уже вышла. Девочка брела в ночи с таким потерянным видом, будто ей не было дела, куда она идет.

Пирра села на берегу и уставилась на текущую мимо черную Реку. Нет, Усерреф не мог умереть. Такое даже представить невозможно! Неужели она никогда его больше не увидит? Нет, уму непостижимо!

Пирра видела все вокруг, будто сквозь дымку. Вот камыши, а вот финиковые пальмы. Впереди песчаные отмели. Неспокойные воды окружают темный островок, поросший деревьями. А на Восточном Берегу мелькают костры большого города. Должно быть, это и есть Па-Собек. Место, где утонул Усерреф. В голове не укладывается!

Тут локтя Пирры коснулся большой холодный нос. Пришла Разбойница. Молодая львица плавала в Реке и еще не обсохла. Она прижалась к Пирре, пытаясь утешить и поддержать девочку. Пирра хотела ее погладить, но не смогла себя заставить. Внутри царила пустота. В голове крутилась только одна мысль – «не верю».

Ей на плечо опустилась Эхо. Пирра смутно ощутила покалывание прохладных когтей и легкое прикосновение перьев. Обычно соколиха дергала ее за волосы и требовала мяса. Но сегодня Эхо просто сидела на ее плече, и Пирра была ей за это благодарна.

Тут подошел Гилас и дотронулся до ее руки. Пирра сказала, чтобы не трогал ее.

– Пирра, – мягко произнес Гилас, – уйди от Реки. Здесь крокодилы водятся.

Спорить не было смысла, и Пирра позволила Гиласу себя увести. Эхо улетела, а Разбойница, видно, решила, что вокруг ходит слишком много посторонних, и скрылась в ночи.

Они зашли еще в одну мастерскую, темную и пустую. Снаружи были сложены гробы. Гилас и Пирра сели, прислонившись к одному из них. Ощущая тепло плеча и бедра мальчика, Пирра думала: «Гилас жив, а Усерреф – нет. Не может быть…»

Тут Пирре пришла в голову страшная мысль.

– Что стало с телом Усеррефа? Вдруг его съели крокодилы?

– Нет, Река его защитила. Тело нашли в камышах, его вынесло на берег. – Гилас помолчал. – Я не вру. Только что спрашивал у Небетку.

Девочка кивнула.

– Пирра, ты не виновата.

– Нет, вина моя.

– Неправда. Смерть Усеррефа на совести Воронов, а не на твоей.

Тут появился карлик. Он доходил Пирре до пояса, однако держался так властно, что всем своим видом вызывал уважение.

– Я Ренси, изготовитель шабти, – с деловитым видом представился он. – Я друг Небетку. Я перевезу вас через Реку.

Пирра перевела его слова Гиласу. Мальчик скрестил руки на груди:

– Скажи ему, что без кинжала мы никуда не уйдем.

Ренси фыркнул. Тут показался седовласый мужчина вместе с тремя здоровенными каменщиками.

– Это Херихор, – обратился карлик к Пирре. – Имена остальных вам знать не обязательно. Идите за мной. Будете делать, что я говорю.

Сидя на носу лодки, Пирра вполуха слушала, как Гилас препирался с египтянами на акийском, а Ренси и Херихор бранили его на своем языке. Но какой смысл в спорах? Неужели Гиласу трудно хоть на пять минут забыть о кинжале?

Пирра мимоходом заметила, что они плывут через Реку не напрямик, а описывают широкую дугу. Гилас тоже обратил на это внимание.

– Спроси почему, – подозрительным тоном велел мальчик.

Пирра послушно задала вопрос. Египтяне ответили, что на коротком пути сильное течение, к тому же там много подводных камней. Пирре хотелось только одного – чтобы Гилас оставил ее в покое.

Она вдыхала запах болотистой Реки, смотрела, как Эхо кружит среди звезд. «Если умершего похоронят со всеми необходимыми ритуалами, у его духа вырастут крылья сокола, – однажды рассказывал Усерреф. – Тогда можно весь день летать вместе с богами под Солнцем, а в гробницу возвращаться только на ночь, чтобы отдохнуть…»

Пирре на глаза навернулись слезы. Она яростно заморгала. «Что ж, по крайней мере, Усерреф умер в Египте», – сказала себе девочка. Он всегда этого хотел.

Потом она спросила Ренси, хорошее ли погребение устроили для Усеррефа, все ли нужные ритуалы провели.

Похоже, ее вопрос возмутил карлика. Сердито зыркнув в ее сторону, Ренси отвернулся и до окончания переправы даже не смотрел на Пирру.

У Восточного Берега они причалили в безлюдной бухточке, окруженной акациями. В лунном свете Пирра разглядела вдалеке поля, покрытые жнивьем, и темные ряды бобовых стеблей.

– Где мы? – насторожился Гилас.

– Тсс! – прошипел Херихор и обратился к Пирре: – Даже здесь лучше говорить тихо, а то шпионы подслушают. Вы должны вернуться в свои родные края, и как можно быстрее.

– Что?! Мы даже не знаем, где находимся!