Гроб хрустальный

Когда Глебу было шесть лет, он однажды играл во дворе и услышал, как его кто-то зовет. Маленький Глеб подошел к высокому седому мужчине и серьезно сказал: "Вы знаете, родители не велят мне разговаривать с незнакомыми", -- и пошел играть дальше. Мужчина оказался его дедом, он приходил в гости пару раз в месяц и не думал, что вне привычной обстановки мальчик его не узнает. Уверенный, что Глеба подучили родители, дед развернулся и ушел. Отцу стоило больших усилий его убедить, что тут не было ничьей злой воли.

Дед умер, когда Глеб был в десятом классе. Его сожгли в том же крематории, где месяцем раньше сгорел Чак. Глеб помнил, как с гордостью кинулся отвечать на технический вопрос кого-то из взрослых --когда можно говорить речи, играет ли сейчас в крематории музыка, что-то такое. Вспоминая это, он понял, что просто гордился: у него есть свой собственный мертвый, не общий, семейный, а лично его. Это было признаком взросления, чем-то вроде выпускного экзамена или первого полового акта, до которого Глебу оставался еще год. Чак и тут всех опередил.

Теперь, слушая, как комья земли падают на гроб Миши Емельнова, Глеб размышлял о том, что пережитые смерти не делают тебя ни взрослее, ни старше, потому что происходят не с тобой. Могила Емели -- в восьмом ряду восьмого участка, и Глеб подумал, что Емеля остался до конца верен любимому анекдоту. Череда восьмерок проводила его в бесконечность, словно еще раз прощальным приветом повернувшись вокруг своей оси.

Хочется верить, ему бы это понравилось. Матшкольные мальчики любят цифры больше, чем живых и мертвых.

По пути к автобусу кто-то тронул Глеба за плечо. Он обернулся: высокий мужчина в дорогом пальто.

-- Вы тоже знали покойного? -- спросил он.

-- Мы в одном классе учились, -- ответил Глеб, -- а Вы, простите?..

-- Извините, -- мужчина чуть заметно улыбнулся. -- Я вижу, вы меня не узнали. Я Влад Крутицкий, мы виделись в офисе у Шаневича и потом еще в "Пропаганде".

-- Простите, -- сказал Глеб и соврал, как обычно в таких случаях: -- Я близорук и поэтому...

-- Ничего страшного, -- кивнул Крутицкий.

Он замолчал и, не желая быть невежливым, Глеб спросил:

-- Вы, вроде, еще и с Тимом Шварцером работаете?

-- Я думал об этом, -- сказал Крутицкий, -- но сейчас, видимо, сверну отношения. Какой-то детский сад.

-- Детский сад? -- не понял Глеб.

-- Ну да. Эти люди не умеют заниматься бизнесом. Вот взять хотя бы вашего одноклассника Витю Абрамова. Я ему полгода назад говорил, что как раз сейчас выясняется, может ли он заниматься бизнесом. Потому что время халявы прошло. По уму надо было Вите уволить половину сотрудников: всяких девочек из бухгалтерии, Мишу Емельянова, царство ему небесное. Вот тогда бы я в Витю поверил.

-- Теперь это, наверное, уже неважно, -- сказал Глеб.

-- Да, -- сказал Крутицкий, -- это надо было делать полгода назад. Теперь уже бессмысленно, да и невозможно. Просто я уже тогда понял, что контора до конца года не доживет.

"Какой умный", -- с неприязнью подумал Глеб.

-- И Емельянов, кстати, был бы жив, -- добавил Крутицкий.

Кивнув на прощание, он сел в джип -- похоже, тот самый, что Глеб видел два дня назад у "Пропаганды". Посчитав про себя, Глеб сообразил: тот вечер, когда они со Снежаной ночевали у него дома, был в жизни Емели последним. Если думать о том, что когда ты кончаешь, кто-то из твоих друзей вышибает себе мозги, то и трахаться не захочется, решил он.

В автобусе Глеб сел рядом с Феликсом. Феликс, похоже, как-то постарел. Прошедшие десять лет были такими необычными, подумал Глеб, что время должно было течь по-разному для разных людей -- и потому реальный и биологический возраст бывших одноклассников может различаться лет на десять.

-- Ты как? -- спросил он Феликса, сам не зная, что имеет в виду.

-- Нормально, -- ответил Феликс, -- работаю в ФизХимии, как всегда.

-- А деньги? -- спросил Глеб.

-- Мы кооператив сделали, -- сказал Феликс. -- Занимаемся там программизмом понемногу.

Он порылся в кармане и протянул Глебу визитку. "ЗАО "Ветер-ОК", --прочел Глеб, -- Феликс Ляхов, менеджер". Внизу -- телефон и мэйл.

-- Запиши, кстати, мой мэйл, -- сказал Глеб. -- [email protected].

-- Можно просто glasnet.ru, -- заметил Феликс. -- А ты почему на лист не подписался?

-- На какой лист?

-- На наш. Вольфсон у себя на сервере год назад открыл. Давай я тебе запишу.

Он достал из сумки ручку и вписал адрес сразу после слова "менеджер".

-- Ты в самом деле менеджер? -- спросил Глеб.

-- Не. Это чтобы на переговоры ходить, -- пояснил Феликс. -- Ты же понимаешь: назови хоть горшком, только в печку не ставь.

Почему-то при этих словах Глеб снова подумал про крематорий, где сожгли Чака.

-- Наверное, это такое проклятье над нами тяготеет, -- всхлипывала на кухне Светка Лунева, не переставая при этом быстро -- вжик-вжик -- резать поминальные салаты.

-- Статистически неубедительно, -- стараясь казаться спокойным, сказал Феликс. -- Два самоубийства за столько лет -- не результат. Вот если бы мы все...