Граф божьей милостью

– Прошу, граф… – она показала мне на кресло. – Так что вас к нам привело?

– Важные дела, ваше высочество…

Далее последовал долгий разговор; герцогиня с энтузиазмом встретила идею союза с Наваррой, но, в свою очередь, подтвердила все мои опасения: без Генеральных Штатов, Максимилиан даже шагу не может сделать, но то что войну Пауку объявить. Правда Мергерит все же пообещала задействовать своих агентов влияния и подсказала некоторые пути решения вопроса. А также, пообещала поспособствовать скорейшей аудиенции у зятя.

Попрощались мы вполне радушно, без холодности, но уже не как люди, соединенные прошлыми чувствами, а как единомышленники.

От предложения заночевать в своих прежних покоях в замке, я вежливо отказался и вернулся к себе.

Вечер провел за вином и раздумьями. Ничего не имею против Генеральных Штатов, мало того, с пониманием отношусь к их решениям. Люди в первую очередь радеют за свою страну и плевать им с высокой колокольни на войнушку и прочие хотелки герцога. Но, черт побери, бюргеры стали у меня на пути, а значит, если понадобится, я с легкостью повторю то, за что меня в свое время назвали Гентским палачом.

А как только стемнело, в ворота поместья кто-то громко заколотил.

– Кто, мать вашу? – рявкнул постовой.

– По приказу Генеральных Штатов Бургундских Нидерландов! – ответил надменный сиплый голос. – Приказ арестовать оного графа де Грааве, тако же именуемого Гентским палачом, за пролитую кровь невинных вдов и детей!..

Глава 8

– Твою же мать!!! – выругался я и бросился одеваться. – Этого еще не хватало. И какая, нахер, кровь невинных вдов и детей? Вдов я точно понаделал, но баб и детишек никто не трогал. Впрочем, какая уже разница…

Ордер на арест от Генеральных Штатов Нидерландов – это очень серьезно. Просто архисерьезно. Это означает, что чертовы бюргеры почувствовали в себе такую силу, что замахиваются на ближайших людей Максимилиана. Сука, один раз я уже ставил уродов на место, но сейчас при мне нет трех рот лейб-гвардии. Даже одной. Ну и что делать? Прорвемся силой – придется галопом линять из Нидерландов и забыть навсегда о своей миссии. Если сдаться – сидеть мне в казематах черт знает сколько, пока Максимилиан найдет возможность вытащить. Если не удавят прямо в камере. Сука, подобного варианта развития событий, я даже себе в страшном сне не представлял.

Вбив ноги в ботфорты, я выскочил из комнаты.

– Сир, мои все на местах! – доложился Альмейда.

Из своих комнат вылетели Логан с Деннисом, держа обнаженные мечи в руках.

– Сколько их?

– Трое, – мосараб обескураженно развел руками.

– Трое? – я не поверил своим ушам.

– Совсем сдурели? – братец Тук вытаращил глаза на моссараба.

– Это несерьезно… – возмущенно заявил де Брасье. – Во-первых – это прямое неуважение к его сиятельству, а во-вторых – не полные же они дураки отправлять трех стражников арестовывать человека, у которого в свите больше людей в пять раз.

– Сейчас разберемся. За мной… – скомандовал я и вышел во двор поместья.

– Гентский палач, сдавайся! – опять громко засипели за воротами. – Сопротивление бесполезно, со мной целых два фламандца! А-а-апчхи, господи прости…

– Меня брать? Два фламандца? Два? Совсем рехнулись… – зло пробормотал я, взводя замок на пистолете. – Сука, прикажу всех высечь…

– Сир! – ко мне подлетел запыхавшийся Луиджи. – Это… это…

И тут я наконец узнал голос. Да ну нахер…

– Де Бурнонвиль?

– Ага, сир! Он самый! – быстро закивал эскудеро. – Господин де Бурнонвиль. Я сверху хорошо рассмотрел.

– Убью, сволочь! – в сердцах пообещал Логан и погрозил кулаком воротам. – Я чуть в шоссы не напрудил с перепуга…

– Тьфу, блядь, idiota kusok… – облегченно выругался я. – И почему я не удивлен…

Людовик де Бурнонвиль сеньор де Фленна, в свое время был одним из ближайших соратников Карла Смелого. Его, в числе других дворян, я как раз и выкупал из лотарингского плена, а Логан ездил договариваться к Рене. Воистину благороднейший человек, отчаянный храбрец и верный друг, но… Но его шуточки стали при бургундском дворе воистину притчей во языцех. Как сейчас помню, при первой осаде Нанси, этот мудак влетел в шатер, в котором мы с другими командирами рот пробавлялись винцом и истошно заорал, что лотарингское войско уже под лагерем. А потом ржал словно жеребец, когда мы ломанулись из-за стола. Как только выяснилось, что это шутка, дурачок сразу получил восемь вызовов на поединок. И только заступничество Карла и искреннее раскаяние спасло его от смерти. И обещание неделю поить всех за свой счет. Как он с такими приколами до сих пор живой, сам не понимаю.

– Сейчас я тебя повеселю… – вполголоса пообещал я, а потом громко рявкнул команду. – Первая шеренга целься…

За забором немедля раздался встревоженный голос де Бурнонвиля.

– Эй-эй, подождите Жан, не стреляйте!!! Это же я… а-пчхи, прости господи… это же я, ваш старый товарищ…

– Mudak ты, а не товарищ… – буркнул я и скомандовал. – Открывайте калитку…

– Жан! Как же я рад вас видеть! – Людовик широко раскрыл объятья при виде меня. – Дайте же я вас обниму! О! Шевалье ван Брескенс, вы тоже здесь! Апчхи…