Готы

То, что ценность заложников заключается в их неприкосновенности, было, надо думать, понятно Алариху не хуже, чем тем международным и «народным» террористам, что берут заложников сегодня. Тем не менее мнения историков о судьбе дочери Феодосия Великого в вестготском стане впоследствии разделились. Одни историки, почему-то преимущественно французские и итальянские, считают, что Плацидию насиловали на каждой лагерной стоянке чуть ли не все, кому не лень (начиная с самого Алариха – даром что военного магистра и патриция!) и держали, как последнюю рабыню, полуголой. Другие, почему-то преимущественно немецкие и австрийские, – что, в отличие от пленниц более низкого звания, дочь императора насилию не подвергалась, что готы держали Галлу в холе и почете, обучили ее своему языку и что на Плацидию, именно в силу ее неприкосновенности, не мог наглядеться Аларих, чуть ли не сдувавший с нее каждую пылинку. Впрочем, нельзя исключить и возможность возникновения у юной заложницы так называемого «стокгольмского синдрома»…

После смерти Алариха, возможно, при участии Галлы, его сменил, в роли воздыхателя и обожателя, новый царь вестготов Атаульф – умный, храбрый красавец-мужчина в полном расцвете сил из рода Амалов, в которого юная римлянка вполне могла действительно влюбиться.

Вероятно, под влиянием Галлы Плацидии (и, несомненно, чтобы сделать ей приятное), Атаульф принял историческое решение в пользу перехода от военной конфронтации к мирному сотрудничеству с Римской империей, смысл которого до нас донес упоминавшийся выше хронист и историк Церкви Павел Орозий: «Он (Атаульф. – В.А.) пламенно желал, чтобы, когда будет истреблено само имя римское, вся римская земля стала бы готской империей и по факту, и по имени, и чтобы, если говорить попросту, то, что было Романией, стало бы Готией, а Атаульф стал бы тем, кем некогда был Цезарь Август. Однако когда на большом опыте он убедился, что ни готы не могут повиноваться законам из-за своей неукротимой дикости, ни государство не может быть лишено законов, ибо без них государство – не государство, он решил наконец обрести себе славу человека, восстановившего в цветущем состоянии и укрепившего силами готов римское имя, и стать для потомков инициатором восстановления Римского государства, после того как не смог сделаться его преобразователем. Поэтому он старался удерживаться от войны, поэтому он жаждал мира, к свершению добрых дел побуждаемый главным образом уговорами и советами своей жены, Плацидии, женщины воистину острого ума и весьма религиозной. Когда же он начал со всем усердием добиваться того самого мира, сам же его предлагая, он был убит в результате заговора готов в Баркилоне[529], городе в Испании» («История против язычников»).

Если Атаульф действительно высказал подобное намерение, то сделал это, вероятнее всего, в 413 г., т. е. примерно через 60 лет до рождения остгота Теодориха Великого, которому было суждено осуществить то, что Атаульф считал невозможным, или то, к чему шурин Алариха не считал нужным стремиться. Шесть лет, проведенных в обществе Галлы Плацидии – женщины, великой как в добрых, так и (возможно, памятуя, например, о странной смерти Алариха) злых делах того кровавого столетия, произвели в нем перемену. Атаульф счел недопустимым обменять этот дорогой живой залог на корабли с зерном, столь необходимым его вечно голодным готам. Готам пришлось поголодать, Галла Плацидия осталась в руках Атаульфа, а император, бывший даже при желании не в состоянии силой отнять у него роковую красавицу (а такого желания у него не было), удовольствовался тем, что Атаульф с соблюдением всех правил и приличий попросил у него руки дочери Феодосия Великого, преподнеся в дар 1000 готских мечей.

Так в начале V в. был восстановлен мир между вестготами и Римом, т. е. на тот момент – Константинополем. Вестготы получили разрешение поселиться на имперских землях между рекой Гарумной[530] и Пиренейскими горами, основав там первое из «варварских» царств на территории Римской империи – совершенно обособленных регионов, связанных с остальной империей не общими государственными институтами и общим законом, а финансовыми вливаниями и личной верностью глав этих регионов – «варварских» царей, осыпанных высокими римскими чинами и титулами – тому или иному императору. А царь вестготов Атаульф получил в жены императорскую дочь Галлу Плацидию.