Готы

Насколько верны оставались остготские царевны Теодориху, явствует из судьбы Амалафриды. После смерти своего супруга она так ревностно стремилась сохранить вандало-остготский союз, что Хильдерику, подкупленному Константинополем преемнику ее мужа на вандальском престоле (в чьи руки она попала, несмотря на свое бегство к маврам), пришлось уморить сестру Теодориха в темнице. Меньшее значение имели два других дипломатических брака, которые мы здесь упомянем, так сказать, для порядка. От первого брака (или от связи с сожительницей) у Теодориха было две красивые дочери. Одной из них была Теодикода, имевшая и второе (возможно, крестильное) имя Аравагния. Ее супругом стал Аларих II, царь вестготов. Другую дочь Теодориха звали то ли Острогота, то ли Теодогота. Она была отдана в жены царю бургундов Сигмунду. Его опасных соперников – франков – Теодорих пытался примирить со своим бургундским зятем (да и с остготами) тем, что сам женился на Авдофледе (Аудефледе), сестре царя франков Хлодвига I из рода Меровингов (пожалованного императором «ромеев» знаками консульского достоинства).

Это была, если угодно, первая попытка добиться общеевропейского мира путем семейной, или брачной, дипломатии, уже тогда оказавшаяся на поверку безуспешной. Впоследствии на британской земле герцог Монмутский сражался за корону со своим единокровным братом королем Иаковом II Стюартом. История итальянского Возрождения прямо-таки переполнена кровавыми схватками между ближайшими родственниками. А распределившиеся по всем европейским престолам отпрыски широко разветвленного дома Габсбургов то и дело воевали друг с другом.

Уже в самом начале своего правления Теодорих находился под сильным давлением бургундов. Воинственные бургунды опустошили Северную Италию и ушли, только получив огромный выкуп за освобождение взятой ими «двуногой добычи». Следующими на очереди были франки, особенно агрессивно расширявшие свои пределы и благодаря своим победам над бургундами и аллеманами все ближе подступавшие к готским царствам с центрами в Толосе и Равенне, представляя для вестготов и остготов все большую угрозу (тем более что были православными, а не арианами). И при всем при этом за спиной у Теодориха маячил враждебно затаившийся и выжидающий «ромейский» император, который втайне, с чисто «византийским» коварством, плел паутину связей с кафолической церковью Италии и со старыми сенаторскими семействами – двумя главными опорами власти царьградских автократоров в Остготском царстве.