Готы

«Царь готов не коснулся ни одного из существовавших установлений Римской республики и скорее льстил (римскому. – В.А.) народу открытым признанием этих установлений. И ничто в действительности не подверглось изменению ни в политической, ни в гражданской жизни Рима; все формы как общественной, так и частной жизни оставались при Теодорихе в такой же мере римскими, в какой они были римскими при (императорах. – В.А.) Феодосии и Гонории. Не зря Теодорих носил патрицианское имя Флавиев. С сенатом он обходился с особенным вниманием, хотя светлейшие отцы не принимали уже никакого участия в управлении государством. Сенат представлял собой только средоточие всех высших государственных назначений: каждый, получавший такое назначение, вместе с этим получал и место в сенате. Петронии, Пробы, Фавсты и Павлины из рода Анициев все еще существовали и занимали высшие государственные должности. На сенаторов еще возлагались посольства ко двору в Константинополь; в самом городе на них отчасти еще лежала судебная деятельность по уголовным делам; в ведении сенаторов были и все дела, относившиеся к общественному благоустройству; наконец, сенаторы имели влиятельный голос в выборе папы и в делах, касающихся церкви. Среди собранных Кассиодором эдиктов есть 17 посланий Теодориха ad patres conscripti (отцам, включенным в списки, т. е. сенаторам. – В.А.), написанных в официальном стиле императоров. В этих посланиях царь выражает свое уважение к достоинству сената и говорит о своем намерении охранить и возвысить значение сената. Совет отцов Рима является, т. о., как бы самой почтенной руиной в городе, которую благочестивый царь варваров старается охранять с такой же заботливостью, с какой он относится к театру Помпея или к Circus Maximus[516]. Назначая кого-либо ввиду его заслуг патрицием, консулом или на какую-либо другую доходную должность, царь (видимо, узурпировавший право делать такие назначения, принадлежавшее только римскому императору. – В.А.) в вежливой форме обращался к сенату и просил его принять в свою среду, как товарища, избранного им, царем, кандидата. Титулы должностных лиц Теодориха: magister officiorum (начальник канцелярии), комит дворцовых войск, префект города, квестор, комит патримония (доменов), magister scrinii (начальник государственной канцелярии), comes sacrarum largitionum (комит казначейства и торговли), равно как и приводимые Кассиодором формуляры назначений на должности, – все это показывает нам, что Теодорих сохранил все должности, бывшие при (императоре. – В.А.) Константине (I Великом. – В.А.) и его преемниках, и старался вернуть этим должностям их значение. Ничего не переменил Теодорих и в римском законодательстве. В интересах обеспечения своего положения в Италии Теодорих как чужеземец должен был облечь военное могущество готов, вторгшихся в Италию, покровом титулов республики и сохранить римлянам их римские законы. Но обособленное существование германской нации между латинянами и среди римских установлений привело ее самое к неизбежной гибели (курсив наш. – В.А.). Нерешительность в деле воссоздания государства и безжизненность политических форм, которые только искусственно поддерживались и сохранялись, как развалины, сделали невозможной гражданскую реорганизацию Италии и лишь послужили на пользу образовавшейся (кафолической римской. – В.А.) церкви», которая, по мере прогрессирующего распада государства, постепенно, но последовательно и неуклонно усиливала свое влияние.

ОСТГОТСКИЙ РАГНАРЁК

Тем не менее Теодорих предпринял грандиозную попытку осуществить на практике то, о чем иные готские или вандальские владыки не могли и мечтать, – создать большое и тем не менее достаточно прочное царство в самой привлекательной для завоевателей части римской Европы, на полуострове, который жадно манил взоры, но в то же время внушал робость и благоговейное почтение даже разбойничьей душе предводителей самых диких кочевников, – на земле между Медиоланом и Неаполем с древним Римом, являвшейся целью всех «вооруженных мигрантов» на протяжении многих поколений. Возможно, что у многих – у Алариха, у Гейзериха, у Аттилы, у отважного и умного царя гепидов Ардариха – тоже хватило бы сил сделать то, что сделал Теодорих. Но всем им не хватало спокойствия, выдержки и понимания необходимости предпочесть рост благосостояния на протяжении долгих лет нескольким неделям походов за добычей.