Горящий лабиринт

— Так ты собираешься нам помочь или нет?

Джейсон изучающе посмотрел на неё, очевидно, пребывая в сомнениях насчет того, как относиться к этой пугающей маленькой девочке в бирюзовом камуфляже.

— К-конечно, — сказал он. — Нам нужна машина. Мне также необходима причина покинуть кампус.

Он с надеждой взглянул на Пайпер.

Она поднялась.

— Хорошо. Я пойду в учительскую и договорюсь. Мэг, идём со мной, просто на случай, если мы наткнёмся на эту эмпусу. Встретимся у главного входа, мальчики. И, Джейсон?..

— Да?

— Если ты ещё что-то скрываешь…

— Верно. Я-я всё понял.

Пайпер развернулась и удалилась из комнаты. Мэг посмотрела на меня взглядом, говорящим: «Ты уверен насчёт этого?»

— Иди, — сказал я ей. — Я помогу Джейсону собраться.

Когда девочки ушли, я повернулся, чтобы поговорить с Джейсоном Грейсом по душам, как один сын Зевса/Юпитера с другим.

— Хорошо, — сказал я. — Что на самом деле рассказала тебе сивилла?

Глава 23

Денёк сегодня

Здесь выдался прекрасный…

Нет, если честно

ДЖЕЙСОН помедлил с ответом.

Он снял пиджак и повесил его в шкаф. Развязал галстук и перекинул его через крючок для пальто. Я вспомнил своего старого друга, Фреда Роджерса, ведущего детских телепередач, который излучал такую же спокойную сосредоточенность, когда вешал рабочую одежду. Фред разрешал мне перекантоваться у него на диване всякий раз, когда у меня был плохой день в качестве бога поэзии. Он ставил передо мной тарелку с печеньем и стакан молока и пел мне серенады до тех пор, пока я не начинал чувствовать себя лучше. Особенно мне нравилась песня «Ты тот, кто мне нравится». О, я скучаю по этому смертному!

Наконец, Джейсон повязал ножны с гладиусом. В своих очках, рубашке, слаксах, лоферах и с мечом он стал меньше похож на мистера Роджерса и больше на хорошо вооруженного помощника адвоката.

— Почему ты думаешь, что я что-то скрыл? — спросил он.

— Прошу, — сказал я. — Не пытайся быть уклончивым по части пророчеств с богом по части уклончивых пророчеств.

Джейсон вздохнул. Он закатал рукава, обнажая римскую татуировку на внутренней стороне предплечья: молния, символ нашего отца.

— Во-первых, это было не совсем пророчество. Больше напоминало серию вопросов для викторины.

— Да. Герофила так делится информацией.

— И ты знаешь, какие обычно бывают пророчества. Даже если оракул дружелюбный, они всё равно с трудом расшифровываются.

— Джейсон…

— Ладно, — сдался юноша. — Сивилла сказала… Она сказала, если мы с Пайпер пойдём к императору, один из нас умрёт.

Умрёт. Это слово с грохотом упало между нами, как огромная выпотрошенная рыба.

Я ждал объяснений. Джейсон уставился на свою пенопластовую Храмовую Гору, будто пытаясь материализовать её силой воли.

— Умрёт, — я повторил.

— Да.

— Не исчезнет, не не вернётся обратно, не потерпит поражение?

— Нет. Умрёт. Или, если точнее, слово из пяти букв, начинающееся с У.

— Тогда не уголь, — предположил я. — И не укроп.

Идеальная блондинистая бровь поднялась над оправой очков Джейсона:

— Если вы отправитесь искать императора, один из вас укроп? Нет, Аполлон, этим словом было «умрёт».

— Всё равно, это может обозначать многое. Например, путешествие в Царство Мертвых. А также может означать смерть как у Лео, где вы потом возвращаетесь к жизни. Или…

— А теперь уклончив ты, — сказал Джейсон. — Сивилла имела в виду смерть. Окончательную. Реальную. Бесповоротную. И ты должен быть там. Вот что она сказала. Если, конечно, у тебя нигде в карманах не завалялся лишний пузырёк с лекарством целителя…

Он отлично знал, что не завалялся. Лекарство целителя, которое вернуло Лео Вальдеса к жизни, можно было взять только у моего сына Асклепия, бога медицины. И поскольку Асклепий хотел избежать глобальной войны с Аидом, он очень редко выдавал бесплатные образцы. Ну как редко? Никогда. Лео был первым счастливчиком за четыре тысячи лет. И, скорее всего, последним.

— Тем не менее…

Я пытался подобрать альтернативные теории и лазейки. Я ненавидел мысль об окончательной смерти. И, будучи бессмертным, я делал это в силу личных убеждений. Каким бы хорошим ни было ваше загробное существование (а чаще всего оно не было хорошим вообще), жизнь всё равно лучше. Тепло настоящего солнца, яркие краски наземного мира, угощения… Серьезно, даже Элизиуму было нечем крыть.

Пристальный взгляд Джейсона был неумолим. Я заподозрил, что за недели, прошедшие с его разговора с Герофилой, он мысленно проиграл уже каждый сценарий. Он отлично прошёл стадию переговоров в процессе принятия этого пророчества. Он осознал, что смерть есть смерть, так же, как Пайпер Маклин осознала, что Оклахома есть Оклахома.

Мне это не нравилось. Спокойствие Джейсона снова напомнило мне Фреда Роджерса, но теперь это раздражало. Как мог человек быть постоянно таким смирившимся и уравновешенным? Иногда мне хотелось, чтобы он взбесился, закричал и кинул свои лоферы через всю комнату.

— Предположим, что ты прав, — сказал я. — Ты не рассказал Пайпер правду, потому что?..