Горящий лабиринт

— Не считая того, что Буря дружелюбный, — сказал Джейсон. — Я вроде как… не то чтобы приручил его, но мы стали друзьями. Обычно он появляется, когда я зову его, и позволяет мне ездить на нем.

— Ветряной конь, — Мэг обдумала идею, без сомнения, сравнивая его достоинства со своим собственным демоническим персиковым младенцем в памперсах. — Думаю, это круто.

— Возвращаясь к теме, — сказала Пайпер. — Почему ты решил провести разведку на Стирнс Уорф?

Джейсон выглядел таким обеспокоенным, что я испугался, как бы он не взорвал электрические системы микроавтобуса.

— Сивилла, — сказал он наконец. — Она сказала, что я найду Калигулу там. Это одно из мест, где он останавливается.

Пайпер наклонила голову.

— Где он останавливается?

— Его дворец — на самом деле не дворец, — сказал Джейсон. — Мы ищем судно.

Мой желудок вывалился и направился к ближайшему выходу обратно в Палм-Спрингс.

— А, — сказал я.

— А? — переспросила Мэг. — Что «а»?

— А в этом есть смысл, — сказал я. — В древности Калигула был известен своими прогулочными судами — большими плавучими дворцами с банями, театрами, вращающимися статуями, ипподромами, тысячами рабов…

Я вспомнил, какое отвращение испытывал Посейдон при виде Калигулы, болтающегося вдоль и поперек по заливу в городе Байи, хотя, думаю, Посейдон просто завидовал — в его дворце не было вращающихся статуй.

— В любом случае, — сказал я, — это объясняет, почему тебе было трудно его засечь. Он может перемещаться из порта в порт, когда захочет.

— Да, — согласился Джейсон. — Когда я проводил разведку, его там не было. Думаю, Сивилла имела в виду, что я найду его на Стирнс Уорф, когда должен буду его найти. Полагаю, это сегодня, — он заёрзал на сидении, отодвигаясь как можно дальше от Пайпер. — К слову о Сивилле… есть еще одна деталь, касающаяся пророчества, которой я не поделился с тобой.

Он рассказал Пайпер правду о слове из пяти букв, которое начинается с «у» и которое не «укроп».

Эти новости она выслушала, держась на удивление хорошо. Она не перебивала его, не повышала голос. Просто выслушала и сохраняла молчание еще милю или около того.

Наконец она потрясла головой.

— Немаловажная деталь.

— Я должен был рассказать тебе, — сказал Джейсон.

— А, ну да, — она вывернула руль в точности таким же движением, каким ломают шею цыпленку. — Однако… знаешь что, если говорить честно? На твоем месте я могла бы поступить также. Я тоже не хотела бы, чтобы ты умер.

Джейсон моргнул.

— Это значит, что ты не злишься?

— Я в ярости.

— О.

— В ярости, но также могу тебя понять.

— А, понятно.

Меня поразило, как свободно они говорили друг с другом, даже о том, что касалось трудных вещей, и как легко они понимали друг друга. Я вспомнил слова Пайпер о том, в каком отчаянии она была, когда их с Джейсоном разделили в Горящем Лабиринте — о том, что она не могла потерять еще одного друга.

Я снова задался вопросом, что стояло за их разрывом.

«Люди меняются», — сказала Пайпер.

Ты умеешь напускать туман, девочка, но мне нужна правда.

— Итак, — сказала она, — еще сюрпризы? Какие-нибудь крошечные детали, о которых ты забыл?

Джейсон покачал головой.

— Думаю, на этом всё.

— Ладно, — сказала Пайпер. — Тогда мы идем к причалу. Ищем этот корабль. Находим магические башмаки Калигулы и убиваем его, если представится возможность. Но не позволяем друг другу умереть.

— И мне тоже, — добавила Мэг. — И даже Аполлону.

— Спасибо, Мэг, — сказал я. — Твои слова согревают моё сердце, прям как частично размороженное буррито.

— Обращайся, — она поковырялась в носу на случай, если вдруг умрёт и никогда не получит другого шанса это сделать. — Как мы узнаем, какой корабль нам нужен?

— У меня такое чувство, что мы поймём, — сказал я. — Калигула никогда не был скрытным.

— При условии, что корабль будет там на этот раз, — сказал Джейсон.

— Уж лучше бы ему быть, — сказала Пайпер. — Иначе я украла этот фургон и вытащила тебя с твоей лекции по физике просто так.

— Чёрт, — сказал Джейсон.

Они сдержанно улыбнулись, словно говоря друг другу что-то вроде: «Да, отношения между нами все еще натянутые, но я не планирую позволить тебе умереть сегодня».

Я надеялся, что наша экспедиция пройдёт так же гладко, как описала Пайпер. Но подозревал, что у нас было больше шансов выиграть в лотерею «Мега-бог Олимпа». (Моим самым большим выигрышем были пять драхм на скретч-карте.)

Мы ехали вдоль шоссе у побережья моря в тишине.

Слева от нас блестел Тихий океан. Серферы рассекали волны. Пальмы гнулись на ветру. Слева были сухие коричневые холмы, усеянные красными цветками страдающих от жары азалий. Как ни старался, я не мог перестать думать об этих пунцовых участках земли, как о пролитой крови дриад, погибших в бою. Я вспомнил наших друзей-кактусов, оставшихся в Цистерне, смело и упрямо цепляющихся за жизнь. Я вспомнил Денежное Дерево, сломленную и сгоревшую в лабиринте под Лос-Анджелесом. Ради них я должен остановить Калигулу. Иначе… Нет. Никаких «иначе».

Наконец мы добрались до Санта-Барбары, и я понял, почему Калигуле могло понравиться это место.