Гордость и предубеждение

– Боже милостивый! Мистер Дарси! Точно, это он. Надо же! Мы, конечно, рады всем друзьям мистера Бингли, но все-таки должна заметить, что этот вызывает во мне только стойкое отвращение.

Джейн с удивлением и беспокойством посмотрела на Элизабет. Она весьма мало знала об их встрече в Дербишире, и потому считала, что та, увидев мистера Дарси практически впервые после его письма с объяснениями, будет чувствовать себя очень неловко. Впрочем, сейчас они обе не находили себе места; и каждая из них переживала не только за самое себя, но и за сестру. Находясь в таком волнении, они почти не слышали слов матери, которая все еще продолжала говорить о своей неприязни к мистеру Дарси и объявляла о намерении быть с ним в меру вежливой только потому, что он знакомый мистера Бингли. Тревожный вид Элизабет, тем не менее, не ускользнул от приметливого взгляда Джейн, которой она, кстати, так и не осмелилась показать письмо миссис Гардинер и которую еще не посвятила в свои чувства по отношению к мистеру Дарси. Для Джейн он по-прежнему оставался мужчиной, на чье предложение руки и сердца ее сестра ответила отказом, недооценив тем самым всех его достоинств. Для самой же Элизабет, обладавшей куда более свежими новостями, он был еще и человеком, перед которым в долгу находилась теперь вся их семья и к которому она, как ни странно, проявляла живой интерес, может быть, даже такой же, как Джейн к Бингли. Ее удивление по поводу того, что он приехал сначала в Незерфилд, а затем в Лонгбурн и теперь сам ищет встречи с ней, было сродни тому ощущению, которое она испытала в Дербишире, когда впервые заметила перемены в его манерах.

Краска, ненадолго отхлынувшая от ее лица, через минуту вновь вернулась на место, сопровождаемая на этот раз легкой улыбкой и едва уловимым блеском в глазах: Элизабет думала о том времени, которое так и не смогло убить любовь и желания мистера Дарси. Но не слишком ли она самоуверенна?

«Посмотрим лучше, как он будет вести себя, – сказала она про себя. – Ждать уже осталось недолго».

Элизабет усердно взялась за работу и, запрещая себе поднимать глаза, постаралась выглядеть как можно естественнее. Тем не менее, как только за дверью раздались шаги прислуги, она не смогла преодолеть тревожного любопытства и с опаской покосилась в сторону сестры. Несмотря на едва заметную бледность, Джейн все же удалось, вопреки ожиданиям Элизабет, сохранить внешнее спокойствие. С появлением мужчин на ее щеках зарделся румянец; однако она приняла их так, как того требовали приличия: не выказывая обиды и не выражая излишней радости.

Элизабет коротко, но учтиво поприветствовала их обоих и вновь вернулась к работе, да с таким рвением, при котором недолго было исколоть себе все пальцы. Она отважилась бросить лишь один взгляд в сторону Дарси; и он показался ей таким же серьезным, как раньше, в Хертфордшире. Но, возможно, в присутствии ее матери он не мог вести себя так, как тогда, в Пемберли, с ее дядей и тетей. Это предположение, конечно, не было беспочвенным, но и оно уже причиняло ей некоторую боль.

Так же мельком посмотрев на Бингли, она заметила, что он одновременно и доволен, и смущен. Миссис Беннет приняла его с такими восторженными возгласами, от которых ее старшим дочерям стало еще больше не по себе, тем более что мистера Дарси она поприветствовала лишь чопорным реверансом и скупой равнодушной любезностью.

Элизабет, которая знала, что именно ему миссис Беннет была обязана возвращением в семью своей любимой дочери, совершивший в недалеком прошлом один из самых низких поступков, было особенно больно видеть, как мать пренебрегает его обществом.

Дарси же, после того как справился у Элизабет о самочувствии мистера и миссис Гардинер, на что она, кстати, не смогла ответить без замешательства, больше, пожалуй, не проронил ни слова. Он сидел не возле нее, и, возможно, потому и молчал. Однако она хорошо помнила, что в Дербишире все было по-другому, поскольку там, в подобных ситуациях, он с легкостью вступал в разговор с ее друзьями. Уже прошло несколько минут, но ей так и не удалось услышать его голос. Время от времени, не в силах преодолеть любопытства, она поднимала глаза и замечала, что он поглядывает то на нее, то на Джейн, однако чаще всего он просто рассматривал пол. Его чересчур задумчивый вид больше не выражал стремления понравиться и произвести впечатление. Ее это немного расстроило, хотя она, правда, и сердилась на себя за столь чрезмерную к нему требовательность.

«Неужели я могла рассчитывать на то, что все будет иначе? – спрашивала она себя. – Но зачем же он тогда пришел?»

Желания побеседовать с кем-либо, кроме него, у Элизабет не было; но и с ним заговорить она не осмеливалась.

Впрочем, о самочувствии его сестры она все-таки спросила, но не больше.

– Как же долго вы не появлялись здесь, мистер Бингли, – произнесла между тем ее мать.

Тот молча кивнул.