Гордость и предубеждение

– Уверена, что мужчины хотят подойти и разлучить нас. Но мы им этого не позволим, не так ли?

Дарси направился к противоположному концу комнаты. Проводив его взглядом и позавидовав всем, кому довелось с ним пообщаться, Элизабет так разозлилась, что готова была накричать на любую из тех молодых особ, которые сейчас протягивали ей чашки и просили налить еще немного кофе. Впрочем, вскоре весь свой гнев она перенесла на самое себя – за то, что забивает голову невесть какими глупостями.

«Мужчина, которого уже однажды отвергли! Как я могла надеяться, что спустя какое-то время он вновь воспылает ко мне любовью? И неужели среди сильного пола есть такие, которые согласны простить и готовы сделать второе предложение одной и той же женщине? Разве отказ не является для их чувств самым тяжелым оскорблением?»

Продолжить эти рассуждения ей помешал мистер Дарси, который сам принес пустую чашку из-под кофе. Ухватившись за подвернувшуюся возможность, Элизабет тут же поинтересовалась:

– Ваша сестра все еще в Пемберли?

– Да, она пробудет там до Рождества.

– Совсем одна? То есть я хотела спросить, уехали ли ее друзья или нет.

– С ней осталась миссис Аннсли, а все остальные еще три недели назад отправились в Скарборо.

Поскольку Элизабет больше ничего не могла придумать, чтобы поддержать начавшуюся беседу, она решила, что он, если действительно хочет поговорить, окажется более удачливым в выборе темы. Однако мистер Дарси, молча простояв возле нее несколько минут и заметив, как какая-то девица опять что-то нашептывает ей на ухо, спокойно развернулся и ушел на свое место.

Когда убрали чайные сервизы и расставили карточные столики, все барышни дружно поднялись; и Элизабет теперь почти не сомневалась, что он непременно к ней присоединится. Но и на сей раз ее надежды не оправдались, ибо ему пришлось поддаться на уговоры миссис Беннет, которой для полного счастья не хватало одного игрока в вист. Таким образом, им опять не суждено было оказаться вместе, и Элизабет в конце концов отчаялась получить от сегодняшнего вечера хоть какое-нибудь удовольствие. Сидя за разными столами, они лишь изредка обменивались взглядами, что, впрочем, доставляло им мало радости и скорее сказывалось на результатах игры.

Ее мать собиралась оставить обоих молодых людей на ужин; но, к сожалению, их экипаж приготовили раньше остальных, и она не осмелилась их задерживать.

– Ну, девочки, – произнесла миссис Беннет, как только они остались наедине, – как вам понравился сегодняшний день? Лично я думаю, что все прошло замечательно, и обед был просто отменным. Оленина оказалась зажарена как раз в меру, и все до одного заявили, что никогда прежде не пробовали такого жирного окорока. А про суп я уже и не говорю: он был в сто раз вкуснее, чем тот, которым на прошлой неделе нас потчевала миссис Лукас. И даже мистер Дарси признал, что куропатки приготовлены на славу, а ведь у него, я полагаю, по меньшей мере, два или три французских повара. А ты, моя дорогая Джейн, сегодня выглядела просто очаровательно. Когда я шепнула об этом миссис Лонг, она со мной полностью согласилась. И что бы, вы думали, она сказала еще? «Ах, миссис Беннет, я чувствую, в Незерфилде скоро появится хозяйка». Да! Представляете, она именно так и сказала. По-моему, миссис Лонг – самое доброе создание, которое когда-либо жило на этом свете. И племянницы у нее такие воспитанные. Хотя и совсем некрасивые. Но они мне все равно очень нравятся.

Словом, миссис Беннет отныне пребывала в весьма приподнятом настроении. Она видела вполне достаточно ухаживаний Бингли за Джейн, чтобы быть уверенной в том, что рано или поздно их семье все-таки удастся его заполучить. Однако в своих надеждах заботливая мать зашла так далеко, что, в конце концов, очень расстроилась, когда не увидела его в Лонгбурне на следующий день; тогда как накануне она не сомневалась, что тот обязательно придет делать предложение.

– Я осталась довольна этим вечером, – чуть раньше говорила Джейн своей сестре. – Гости все были милыми и, похоже, друг с другом прекрасно ладили. Я надеюсь, что впредь мы сможем почаще устраивать такие приемы.

Элизабет улыбнулась.

– Лиззи, зря ты так. Не нужно меня ни в чем подозревать, иначе я обижусь. Уверяю тебя, что теперь я вполне могу наслаждаться обществом приятного молодого человека и не думать при этом ни о каких глупостях. Не стану скрывать, что мне нравятся его манеры, но это вовсе не значит, что с их помощью он намерен разбудить во мне какие-то чувства. Он ведет себя так только потому, что в отличие от некоторых других мужчин ему не все равно, что о нем будут думать окружающие.

– Ты необыкновенно жестока, – заметила ее сестра. – Говоришь такие смешные вещи, а мне не позволяешь даже улыбнуться.

– Как же трудно бывает зачастую заставить человека поверить!

– А иногда это и просто невозможно!

– Лиззи, почему ты хочешь убедить меня в том, что я чувствую по отношению к нему намного больше, чем я готова признать сама?