Голубой горизонт

— Коотс все равно уже поймал твоего ублюдка! Он везет сюда головы Джима Кортни и его шлюхи в бочке бренди!

Том остановил коня и повернулся к нему.

— Да, Коотс его поймал! — с диким хохотом заорал Кейзер.

— Он лжет, брат. Просто хочет тебя задеть. — Дориан положил ладонь на руку Тома. — Откуда ему знать, что там происходит?

— Да, ты прав, конечно, — негромко откликнулся Том. — Джим давно уже сбежал.

— Нам нужно вернуться к женщинам и поскорее закончить перегрузку, — настаивал Дориан.

Они поехали дальше, и крики Кейзера постепенно затихли.

Кейзер, дыша с трудом, вернулся к свалке людей и лошадей. Несколько его солдат уже с трудом поднялись на ноги; некоторые сидели, держась за голову или зажимая раны.

— Найдите мне лошадь! — рявкнул Кейзер.

Его собственный конь, как и большинство других, сломал ноги при ударе о цепи, но несколько животных в задних рядах уцелели и теперь, дрожа, стояли в стороне. Кейзер выбрал ту, что выглядела покрепче, забрался в седло и крикнул тем солдатам, что еще могли идти:

— Вперед! Найдите себе лошадей и за мной! Мы еще можем догнать их на берегу!

Том и Дориан обнаружили, что фургон уже спускается по последнему склону дюн. Женщины все так же шли рядом с ним. Сара снова зажгла фонарь и подняла его повыше, услышав стук лошадиных копыт.

— Не хотите ли поспешить, женщины, черт вас побери? — Том был так возбужден, что закричал на нее уже издали.

— Мы спешим, — ответила она. — И твоя морская грубость не заставит нас идти быстрее.

— Мы задержали Кейзера, но ненадолго, он скоро снова погонится за нами!

Том уже сообразил, что совершил ошибку, ругая жену, и, несмотря на все свое волнение, постарался сбавить тон:

— Берег уже видно, все ваше барахло в порядке. — Он показал вперед. — Может, теперь позволишь переправить вас на борт, моя красавица?

Сара посмотрела на него и даже в слабом свете фонаря увидела, как он напряжен. И уступила:

— Ладно, сажай меня в седло.

Она потянулась к нему, как маленькая девочка к отцу. Когда Том посадил ее перед собой, Сара крепко обняла его и прошептала, уткнувшись лицом ему в шею:

— Ты лучший из мужей, каких только Господь поселил в этом мире, а я — самая счастливая из жен!

Дориан подхватил Ясмини, и они следом за Томом поскакали туда, где у края воды их ждал с лихтером Мансур. Женщин решительно посадили в лодку. Фургон подполз к берегу, но у самого лихтера завяз в песке по самые оси. Однако это облегчило перенесение вещей на судно. А как только фургон опустел, волы без труда поволокли его прочь.

Все это время Том и Дориан всматривались в темноту за дюнами, ожидая, что худшая из угроз Кейзера вот-вот материализуется, но наконец даже клавесин поставили на лихтер и укрыли парусиной, чтобы защитить от брызг.

Мансур с командой как раз выталкивали лодку на глубину, когда с дюн донеслись крики и прозвучал выстрел из карабина. Пуля ударилась в борт, и Мансур быстро запрыгнул в лодку.

Раздался еще один выстрел, и опять пуля попала в корпус. Том заставил женщин лечь на дно и спрятаться за грудами поспешно сваленного груза:

— Умоляю, не высовывайтесь! После обсудим, вежливо ли это. А пока клянусь: это самые настоящие пули!

Он посмотрел на берег; фигура Кейзера едва различалась на фоне светлого песка, зато четко раздавался его зычный рев:

— Тебе не уйти от меня, Том Кортни! Я увижу тебя на виселице, распятым и четвертованным на том самом эшафоте, где повесили этого проклятого пирата, твоего деда! Все до единого голландские порты теперь будут для тебя закрыты!

— Не обращай внимания, — сказал Саре Том, страшась, что Кейзер повторит страшное описание судьбы Джима и тем самым жестоко ранит Сару. — Он просто в бешенстве, лжет не думая. Давай споем ему прощальную песню.

Чтобы заглушить угрозы Кейзера, он, отчаянно фальшивя, затянул «Испанских леди»; остальные присоединились. Голос Дориана оставался таким же прекрасным, как всегда, и Мансур унаследовал от него звучный тенор. В хор включилось нежное сопрано Ясмини. Сара, прислонившись к могучей груди Тома, запела вместе с ним.

Прощайте, прекрасные леди Испании,
Прощайте, прощайте, подруги.
Хоть в старую Англию мы возвращаемся,
Но встречи приходят на смену разлукам.

Ясмини засмеялась и хлопнула в ладоши:

— Это первая озорная песня, которой научил меня Дориан. Ты помнишь, как я впервые спела ее тебе, Том?

— Клянусь, мне никогда этого не забыть! — Том усмехнулся, ведя лихтер к «Деве Йорка». — В тот день ты вернула мне Дориана, после того как я потерял его на много лет.

Поднявшись на борт «Девы Йорка», Том обратился к капитану:

— Капитан Кумрах, бога ради, как можно скорее поднимите на борт остатки груза!

Он вернулся к поручням и крикнул Дориану, еще не покинувшему лихтер: