Голубой горизонт

Вся масса импи заколыхалась, раскачиваясь взад-вперед; мужчины толкали друг друга, их щиты мешали действовать. Луиза и ее люди выстрелили с близкого расстояния в эту мешанину. Стон отчаяния пронесся над нгуни, и задние ряды сдались. Они повернулись и побежали назад, оставив убитых и раненых там, где они упали.

Отряд Луизы погнался за ними, стреляя из вторых ружей.

Джим увидел опасность: их заманивали в ловушку. Он бросился за Луизой, и Друмфайр быстро догнал ее с отрядом.

— Стойте! Прекратить погоню!

Луиза сразу остановилась и окликнула своих людей. Все поскакали обратно. Как только они оказались в лагере, упряжка волов подтащила вязанки колючих ветвей к проходу между фургонами.

Казалось просто невозможным, чтобы такая огромная масса людей исчезла с такой скоростью, однако к тому времени, когда ворота оказались запечатаны, импи словно растаяли. Единственным доказательством происшедшей стычки стали убитые да измятая, окровавленная трава перед лагерем.

— Мы хорошо их потрепали. Вернутся ли они? — с тревогой спросила Луиза.

— Так же наверняка, как солнце зайдет и снова взойдет завтра, — мрачно ответил Джим и кивнул в ту сторону, где солнце уже опускалось к горизонту. — Скорее всего, мы имели дело с простым передовым отрядом. Манатаси выслала его, чтобы испытать нас.

Он послал за Тегвайном, и старик сразу же явился, ступая осторожно, чтобы не беспокоить свои раны.

— Импи залегли в овраге неподалеку от лагеря. И если бы на них не наткнулась Веланга, они бы дождались темноты и напали на нас. Ты ошибался, старик. Они и ночью сражаются.

— Только Кулу-Кулу никогда не ошибается, — ответил Тегвайн с деланой беспечностью.

— Ты должен искупить вину, — сурово заявил Джим.

— Сделаю, что велишь, — кивнул Тегвайн.

— Некоторые из нгуни еще живы. Когда мы ехали назад, я видел, что по крайней мере один шевелится. Отправляйся туда с Баккатом, он будет тебя охранять. Найди живого нгуни. Я хочу узнать, где находится их королева. И еще я хочу знать, где они спрятали свое имущество, скот и слоновую кость.

Тегвайн кивнул и достал из ножен свой нож для разделки туш. Джим хотел было сказать старику, чтобы тот оставил нож в лагере, но тут же вспомнил женщин и детей из племени старика и то, как они погибли.

— Поспеши, великий вождь. Сделай все, пока не стемнело и пока гиены не нашли раненых нгуни.

Потом Джим повернулся к Баккату:

— А ты держи мушкет наготове. Никогда не доверяй нгуни, особенно мертвым.

Трижды Джим отвлекался от осмотра укреплений при звуках выстрелов. Он знал, что маленький бушмен приканчивает еще живых врагов. Когда начало смеркаться, Баккат и Тегвайн вернулись в лагерь. Оба несли ассегаи и ожерелья из слоновой кости. На руках Тегвайна алела свежая кровь.

— Я поговорил с одним индуной перед тем, как он умер. Ты был прав. Это всего лишь разведчики. Однако Манатаси с остальными импи и скотом очень близко. Она будет здесь через два дня.

— Что ты сделал с человеком, который рассказал тебе все это?

— Я его узнал, — ответил Тегвайн. — Это он возглавлял первое нападение на нашу деревню. Двое моих сыновей погибли в тот день… — Тегвайн немного помолчал, потом чуть заметно улыбнулся. — Было бы бессердечно оставлять такого прекрасного воина, как он, на расправу гиенам. А я человек добрый.

После ужина погонщики и другие слуги отошли от своих костров и на почтительном расстоянии собрались вокруг Джима и Луизы. Возницы курили длинные глиняные трубки, и аромат крепкого турецкого табака плыл в сладком ночном воздухе. Настало время для общего неофициального совета, который они называли индаба; за все эти долгие месяцы проведение такого совета стало для них традицией.

Хотя большинство из них слушали, а не говорили, но все до единого — от Смолбоя, старшего погонщика, до Изезе, самого юного пастуха, — знали, что вправе высказывать свое мнение так решительно, как сочтут нужным.

Все нервничали. Даже при обычных ночных звуках люди вздрагивали и таращились в темноту за стенами лагеря. Вой шакала мог на самом деле оказаться сигналом к сплочению отрядов нгуни. Шепот ночного ветра в кронах деревьев у реки мог превратиться в звук их боевых погремушек. Стук копыт стада диких животных, напуганных львами, мог оказаться стуком ассегаев по кожаным щитам. Джим знал, что люди собрались к нему в поисках поддержки.

Будучи моложе почти всех, он говорил с ними как отец. Он рассказал о сражении, которое они уже выдержали, похвалил каждого лично за храбрость и стойкость и подчеркнул, что они нанесли врагу серьезный урон. Не забыл он упомянуть и о той роли, которую сыграли пастухи и вурлоперы, и мальчишки расплылись в горделивых улыбках.

— Вы доказали и мне, и самим себе, что нгуни не могут одержать победу над лошадьми и мушкетами — до тех пор, пока мы держимся крепко и уверенно.

Когда все наконец разошлись к своим постелям, их настроение изменилось. Люди болтали между собой, искренне смеялись.

— Они тебе доверяют, — тихо сказала Луиза. — Они пойдут за тобой куда угодно.

Она довольно долго молчала, а потом добавила так тихо, что Джим едва расслышал ее слова:

— И я тоже.