Голубой горизонт

На двенадцатый день после расправы над кланом Баквато Джим и Луиза выехали вдвоем. Мальчишки на холме скучали и выражали недовольство, и Джиму пришлось строго поговорить с ними, чтобы они оставались на своем посту.

Спустившись с холма, они перешли реку по броду. Почти доехав до бывшей стоянки Баквато, где случилось побоище, они повернули назад. Джиму хотелось уберечь Луизу от страшных воспоминаний, связанных с этим местом.

На обратном пути, когда их фургоны уже появились в поле зрения, Джим остановился, чтобы осмотреть через подзорную трубу линию обороны и проверить, не найдется ли каких-нибудь пропущенных им слабых точек. Пока он занимался этим, Луиза спешилась и огляделась по сторонам, ища местечко, где она могла бы справить малую нужду.

Вокруг простиралась открытая равнина, а траву так объели дикие стада, что она даже до колен девушки не доставала. Однако она заметила неподалеку донга, естественный овраг, промытый дождевой водой, стекавшей к реке. Она передала поводья Верной Джиму.

— Я быстро, — сказала она и направилась к оврагу.

Джим открыл было рот, чтобы предупредить об осторожности, но передумал и отвернулся, чтобы не смущать девушку.

Подходя к краю оврага, Луиза услышала странный звук, что-то вроде шепота, шороха, как будто дрожавшего в воздухе. Она слегка замедлила шаг, удивленная, но не встревоженная. Звук становился все громче и теперь походил на шум бегущей воды или гудение насекомых. Луиза не могла понять, с какой стороны он доносится.

Она оглянулась на Джима, но тот смотрел в трубу, не глядя в ее сторону. Ясно было, что он этого звука не слышит. Луиза немного помедлила, потом шагнула к краю донга и заглянула в него. Тут звук усилился до сердитого жужжания, словно Луиза растревожила осиное гнездо.

Овраг под ней оказался битком набит рядами воинов-нгуни. Они сидели на своих щитах, но каждый держал в правой руке ассегай, направляя острие на Луизу и потряхивая им. Именно это легкое движение заставляло гудеть боевые погремушки на каждом из запястий. Они-то и издавали встревоживший Луизу звук.

Еще от этих легких движений дрожали блестящие черные перья головных уборов. Обнаженные тела, смазанные жиром, блестели, как мокрый уголь. Глаза с яркими белками уставились на Луизу — они составляли разительный контраст с этим кипящим морем черноты. Луизе показалось, что она смотрит на гигантского дракона, свернувшегося в своем логове; его черные чешуйки поблескивали ядовито и злобно, он готовился к броску…

Луиза резко развернулась и помчалась со всех ног:

— Джим! Берегись! Они здесь!

Джим оглянулся, испуганный ее криком. Он не увидел никаких признаков опасности, только Луиза бежала к нему с искаженным от ужаса лицом.

— В чем дело? — крикнул он.

В тот же момент земля словно разверзлась за спиной бегущей девушки, и из нее хлынул поток воинов. Их босые ноги застучали по твердой земле, боевые погремушки на лодыжках загудели громче. Нгуни стучали ассегаями по щитам, крича:

— Булала! Булала аматагати! Убей! Убей колдунов!

Луиза неслась перед этой накатывающей волной. Она мчалась, как гончая, молча и стремительно, но один из преследователей бежал быстрее. Он был высоким и поджарым, а головной убор делал его еще выше. Мышцы горделиво выступали на его животе и плечах, когда он огромными прыжками двигался вперед.

Нгуни отбросил щит, чтобы бежать быстрее. И хотя Луиза неслась впереди шагов на двадцать или больше, он быстро догонял девушку. Рукоять его ассегая свободно лежала у него на плече, но длинное лезвие смотрело вперед, готовое к удару.

В памяти Джима мелькнула картина, как точно так же убегала женщина Баквато, как острие ассегая как по волшебству выскочило из ее груди, окрашенное ее кровью…

Он бросил Друмфайра с места галопом, сжимая в руке поводья Верной. Спеша навстречу Луизе, он видел, что первый воин уже слишком близко. Луиза не успела бы сесть в седло. Джим не стал придерживать Друмфайра. Он промчался почти вплотную к Луизе и бросил ей поводья Верной.

— Садись и удирай! — крикнул он.

Не ожидая столкновения, Джим взял с собой всего один мушкет. И теперь не мог позволить себе напрасно потратить единственный выстрел. А легкая пуля пистолета могла ранить, но не убить наверняка. Места для ошибки не оставалось.

Еще издали увидев, что воин бросил щит, Джим выхватил из ножен морскую абордажную саблю. Под присмотром Эболи и отца он тренировался с этим оружием, пока не стал настоящим мастером.

Джим не стал размахивать саблей, предупреждая противника. Он направил Друмфайра прямо на нгуни и увидел, как тот мгновенно перехватил ассегай. Темные глаза уставились на Джима. Юноша понял по высокомерному выражению лица противника, что нгуни не унизится до того, чтобы ранить лошадь под ним, он готов сражаться по-мужски.