Голод

– Нет, – наконец отвечает он. – Ничего похожего. Быть человеком – это и есть мука и казнь, которую претерпевает душа. Остальное… остальное намного лучше. Но только вы, люди, с вашей глупостью, можете считать иначе.

Я стараюсь переварить это.

– Странная история. Что тебе в ней нравится?

Снова молчание, на этот раз несколько дольше.

– По-моему, если ты поразмыслишь об этом как следует, то сама поймешь.

Ну, это что-то слишком сложно. Я пас.

Глава 25

Должно быть, всадник за всю ночь ни разу не шелохнулся, потому что, когда я просыпаюсь утром, я все еще лежу у него на ногах.

Я моргаю, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Охренеть, наконец-то! – раздается голос Голода, и я поднимаю на него еще замутненные глаза.

Он смотрит на меня, лицо у него ничуть не сонное и очень недовольное.

Я сажусь, стряхивая с себя последние остатки сна, и тут же, застонав, хватаюсь за ноющую шею.

– Почему ты меня не скинул на пол? – спрашиваю жалобным голосом. – Теперь весь день будет шея болеть.

– Поверь мне, цветочек, у меня были такие фантазии.

Как только я поднимаюсь с его колен, всадник быстро встает и идет к двери, словно старается максимально увеличить дистанцию между нами.

Я оглядываюсь вокруг. Может быть, он даже не от меня так поспешно удрал. В свете дня все выглядит гораздо хуже, чем ночью. Стены покрыты разводами плесени, по углам торчат осиные гнезда – надеюсь, заброшенные. Потолок, кажется, вот-вот обвалится, а пол усыпан мышиными какашками.

Голод видел все это и не спихнул меня со своих колен? Я бы спихнула на его месте. Я смотрю туда, где только что сидел всадник. Если бы я не знала, что собой представляет Голод, то сочла бы его джентльменом.

Какая обескураживающая мысль!

Я встречаюсь со Жнецом снаружи, где он осматривает сбрую своего коня.

– Куда уходит твой конь? – спрашиваю я, подходя к нему.

Голод поворачивается ко мне, и лицо у него неспокойное.

– Когда я оставляю его одного? Куда захочет, наверное.

– И всегда возвращается, когда тебе нужен? – спрашиваю я, рассеянно разминая раненое плечо. Рана болит уже намного, намного меньше. Видимо, все, что мне было нужно, – это хорошенько выспаться на Жнеце. – И ты не беспокоишься, что он убежит?

– Он хоть и конь, – говорит Голод, – но рожден не от лошадей. Он создан из эфира с одной-единственной целью: помогать мне во всем.

Больше он ни слова не говорит на эту тему. И вообще ни слова больше не говорит. Все с тем же мрачным выражением лица поднимает меня в седло. Без слов усаживается за мной и гонит коня обратно к дороге.

Над головой сгущаются темные тучи, однако зловещее ощущение навевает не только погода.

Я буквально кожей чувствую гнетущее настроение Голода.

– Так значит… – начинаю я.

Я все прокручиваю в голове вчерашний вечер. Мне любопытно узнать грязные подробности о сексуальной жизни Голода – ну люблю я совать нос в чужие дела.

– Я не хочу разговаривать.

Когда он это говорит, небо, кажется, заметно темнеет.

– Но…

– Не приставай.

Словно в тон его предупреждению, раздается отдаленный грохот, и тяжелая капля дождя падает мне на нос.

Я смотрю на небо.

Стойте-стойте! Неужели он имеет власть над?..

– Ты не девственник, – говорю я, глядя на серые облака.

– Ты вдруг перестала понимать свой родной язык? Я не хочу разговаривать.

– Зато я хочу, – настаиваю я. – И мне очень хочется обсудить тот факт, что ты уже трахал какую-то женщину… или это был мужчина?

Голод не отвечает, и небо словно немного проясняется.

Хм-м-м…

– Или, может быть, нам стоит поговорить о том, что ты позволил мне всю ночь проспать у тебя на коленях.

Тяжелая капля падает мне на щеку.

Начинается.

Всадник каменеет у меня за спиной.

– Можно подумать, что я тебе небезразлична… – поддразниваю я его.

Еще одна капля падает мне на лицо, потом еще и еще.

– Хватит.

Дождь сыплет все чаще и чаще.

Чудо из чудес, но это работает. Так что теперь мне предстоит осмыслить не одно, а целых два неожиданных открытия, и самое очевидное из них – что всадник явно имеет какую-то власть над погодой, и это, черт возьми, жутковато.

Но есть еще одно открытие, в чем-то даже более умопомрачительное, чем способность Голода управлять погодой.

– Я же небезразлична тебе, да? – спрашиваю я, потрясенная.

Жнец резко натягивает поводья и останавливает коня.

Не говоря ни слова, он спрыгивает с седла и идет прочь.

– Куда ты? – окликаю я, пытаясь выбраться из седла. Неуклюже, но выбираюсь, морщась от боли в плече.

Небо над головой тревожно темнеет, а дождь льет все сильнее и сильнее, и капли обжигают кожу.

– Погоди! – кричу я Голоду и бегу за ним.

Он тут же поворачивается ко мне.

– Когда-нибудь твое неумение слушать приведет тебя к гибели.

Я подхожу к всаднику так близко, что почти касаюсь грудью его груди. Он сердито смотрит на меня.

Я протягиваю руку и касаюсь его щеки, не в силах больше сдерживать свои низменные порывы. В тот самый момент, когда он отшатывается – удивленно и немного испуганно, – моя рука обвивает его шею, и я притягиваю его голову к себе.

Приподнявшись на цыпочки, прижимаюсь губами к его губам и целую его.

Глава 26