Голод

Первый удар пришелся по лицу сбоку, как раз в том месте, где темные локоны обычно падали тебе на веснушки, пока ты возился с дровами.

Беги, Руар! Вырвись и беги!

Следующий удар пришелся на затылок, туда, где волосики у тебя совсем тоненькие и нежные, как пушок. Там, где начинается шея – там я держала твою голову, когда ты еще был совсем крошечный и не мог успокоиться. Твоя голова качалась туда-сюда, как стебель цветка при сильном ветре.

– Беги, Руар!

В легких саднило, получился лишь слабый шепот.

– Беги, спасайся!

Он бил тебя, моего маленького тощенького ребенка, своими кулаками, твердыми, как молоты. Я видела, как ты опустился на пол, словно листок, упавший с ветки, и остался лежать рядом с ножкой стола, которую Армуд однажды так любовно покрыл маслом, как раз в том месте, где обычно стоял его стул, рядом со ступкой, которую вы мне подарили – ты и Туне Амалия. Ты не шевелился, я должна добраться к тебе, но в глазах у меня все еще плясали черные точки, и тело не слушалось.

Ты так и остался лежать непожвижно. Бедный мой ребенок, лежащий на тряпичном коврике у ног хозяина.

Если ты умрешь, я уйду вслед за тобой.

Вокруг меня раздавался глухой стук, и я не могла понять, что это может так звучать. Потом до меня дошло, что эти звуки происходят изнутри. Кричало мое сердце, зовя на помощь.

Твоя рука шевельнулась!

Из носа шла кровь, одна бровь разбита, но ты поднялся с пола – такой высокий, ты вырос на несколько сантиметров прямо у меня на глазах. Ты стал больше хозяина, хотя ты всего лишь ребенок и такой тощий, глаза твои сузились, словно прицеливаясь. Землевладелец кинул на тебя взгляд, словно нож, но ты не отвел глаз. Ты стоял прямо, когда он шагнул к тебе. Я зажмурилась, услышав твой крик, похожий на крик зверя, когда он схватил тебя за шею, перекрывая путь воздуху в твои легкие, и сдавил, пытаясь выжать из тебя последнюю каплю жизни.

Тяжелый удар – самый страшный из всех, какие я слышала. Резкий вдох. Глухой стук. Я не хотела смотреть. Теперь, когда все кончено, я хотела только одного – умереть.

Если я переживу эти минуты, то дотащу свое тело до черного глаза озера и там найду свой конец.

Шаги по полу. В ушах у меня шумело. Мне на лицо упала тень.

Ничего не произошло.

Что-то легкое коснулось моей щеки. Я должна открыть глаза, хотя не хочу смотреть.

Руар.

Руар, мой Руар!

Ты оказался не готов умереть. Твое тело не подкосилось, это не ты упал на пол. Сейчас ты стоял, склонившись надо мной, потом опустился на колени и провел рукой по моей щеке. Протянул мне руку, помог мне приподняться. Мышцы твои напряжены, руки готовы. В руках ты держал мою прекрасную ступку, которую вы с Туне Амалией подарили мне когда-то давным-давно, когда Малышка была новорожденная.

К зеленому мрамору прилипли мокрые бледные волосы.

Я протянула руку, пытаясь нащупать, за что же мне схватиться – ухватилась за край стола и за тишину. Успеем ли мы сбежать, если я смогу подняться? Где хозяин? Чем я смогу защититься, когда он снова поднимется – чем-нибудь острым или твердым? Мы могли бы убежать, но куда? В ушах у меня звучало только мое тяжелое дыхание. Долгие минуты. Постепенно в глазах у меня прояснялось. Вот там упал землевладелец. Он лежал, запутавшись в собственных брюках, как в ловушке. Ярко-красная лужица крови растекалась справа от его головы. Мы с тобой переглянулись, и ты снова повернулся к телу, распростертому на полу нашего дома, все еще не выпуская из рук ступку. Она вся покрылась пятнами: красное, коричневое, кожа и волосы. Твое лицо тоже покрылось пятнами: красное, коричневое, желтое и прозрачное. Следы крови и мокрые полосы пересекали твои щеки, мой мальчик, на губе повисли сопли, но ты, похоже, не замечал этого. Ты с тревогой разглядывал огромное тело, валявшееся мешком на полу – ты такой же неподвижный, как и оно. Плечи у тебя повисли, я поняла, что у тебя болит затылок, что под глазом будет синяк. Все тело у меня саднило, челюсть горела от боли, на языке остались крошки зуба. По виску стекала кровь – этой раны я даже не заметила.

Лужа расползалась по доскам пола. Тело не шевелилось. Я ничего не слышала. Нет, слышала! Слышала, как мое дыхание начало успокаиваться. За стеной чирикали птицы – только здесь, в доме, стало так необычно тихо. Неужели он….?

Я боялась. Каждая клеточка, каждая складка кожи дрожала. Боялась, не хотела, не могла. Тем не менее, подошла ближе. Остановившись чуть в стороне, я протянула руку к грубому плечу. Оно показалось мне наощупь вялым, как вата. Никто не бросился на меня, никто не заорал, не стал издеваться надо мной, когда я отвела его плечо в сторону. Куча мяса перекатилась на спину, потянув с собой тяжелую голову хозяина.