Гой

– А вы, значит, дружинники, – не без ехидства предположил Осик и тут же схлопотал в челюсть. Он еще не окончательно врубился в то, что произошло, а его обидчик уже собирался проделать то же с Петей. Но тут едва ли не с небес прозвучало:

– Постой!

Напарник хулигана, явно ведущий в этом тандеме, подошел к Пете, вгляделся в него и спросил:

– Аид?

Петя, пребывающий в некоторой прострации, ничего не ответил.

– Скажи спасибо, что аид. И пусть дружок твой спасибо скажет. Кто так пьет? Валите отсюда!

Слегка пошатываясь, друзья дошли до следующей скамейки.

– Да какие же они хулиганы, если за общественным порядком точно, как сама ордынская власть следят? – нашел в себе силы для упражнений в области социальной философии Осик.

– И те и другие одинаково ненавидят свободу, – мрачно ответил Петя и предложил. – Наливай!

Они уже успели войти во вкус.

– Ты посмотри, что делается! – раздалось словно из-под земли, и к скамейке приблизились двое, по стилю не слишком отличавшиеся от тех, с повадками которых друзья уже имели возможность ознакомиться.

– Да сколько же их тут? – вслух высказал свое пьяное недоумение Петя и тут же схлопотал по челюсти. Его обидчик приблизился к Осику, но вновь будто с небес прозвучало спасительное «Погоди!».

– Осик? – спросил старший товарищ хулигана у начавшего всерьез терять связь с действительностью Осика. – Узнаешь меня?

– Жора? – неуверенно предположил Осик.

– Узнает! – обрадовался Жора и пояснил приятелю. – Единственный малый, которому мы позволяли с нами играть. Ну, Осик, как же это ты так? Скажи спасибо, что в футбол хорошо играешь. Валите отсюда!

Оставив допитую бутылку на скамейке, друзья неверными шагами двинулись куда глаза глядят.

– Ты что-нибудь понимаешь вообще? – заплетающимся языком спросил Петя. – Но кто бы мог подумать, что полбутылки водки стоят всех прочитанных книг.

Осику не нужно было объяснять, что сейчас творится в голове у приятеля.

– Не всех! – вступился он за мировую литературу. – Очень и очень многих. Но не всех.

– Много ты читал! – стоял на своем Петя.

– А ты много!

– А я много.

Этот горячий спор очень скоро привел их в отделение милиции не без помощи самих стражей порядка, которые, возможно, по случаю праздника решили для начала все-таки выяснить личности благозадержанных.

– Кем тебе приходится генерал Карась? – нахмурившись, спросил милиционер у Осика. Услышав ответ, менты переглянулись, и друзья вновь получили категорическую установку:

– Валите отсюда!

– Нигде нас не хотят! – констатировал Осик, когда они вышли на свободу.

– Ничего себе праздник, – добавил Петя.

Через четыре месяца он стал учащимся Нефтяного техникума, Осик учеником девятого класса средней школы, а уже к началу следующего учебного года Орда ввела свои войска в братскую ей, как она сама утверждала, Чехословакию.

30.

Однажды вечером в конце декабря Осик услышал по радио, казалось бы, очередной шедевр официального ордынского вранья, который однако сразу же воспринимался как судьбоносный. С одной стороны, он напоминал роковое сообщение десятилетней давности о вводе ордынских войск в Чехословакию, с другой отличался уже какой-то демонстративной абсурдностью. Тогда группа товарищей просила Орду помочь свергнуть правительство предателей дела социализма, а ныне выходило, что само правительство предателей дела социализма пригласило войска Орды вмешаться, чтобы его свергнуть.

«Неужели сейчас трудно было сослаться на безымянную группу товарищей? Что это, глум или маразм?», – недоумевал Осик.

– Кристина, – извиняющимся тоном произнес он, – я должен идти.

Она понимающе кивнула.

Осик зашел в салон, где спиной к нему в кресле сидел отец, уставившийся в экран телевизора.

– Военные были против, – не оборачиваясь, произнес он. – Это наши.

– Ваши? – спросил Осик. – Но зачем?

– Может быть, чтобы утопить военных, – ответил Аркадий Карась и продолжил. – Разве ты не знаешь, что Юрий Владимирович – настоящий фашист?

– А там есть не настоящие?

– Во-первых, конечно, есть, потому что не настоящие всегда есть, а во-вторых – любой настоящий всегда может стать не настоящим, а любой не настоящий всегда может стать настоящим. Единственный надежный способ остаться самим собой – это покончить с собой. Куда ты собрался?

– Пройдусь.

Аркадий Карась так и не повернул головы в сторону сына.

Зато как всегда с распростертыми объятиями встретила Осика Галина.

– Павлуша! – радостно оповестила она супруга. – К тебе Осик.

В отличие от генерала Карася, неофициальный поэт Павел Игоренко был радостно возбужден.

– Теперь им точно кранты! – уверенно заявил он. – Это им не чехи, которые под танки с голыми руками бросались или сами себя поджигали в знак протеста.

– Потому что бывает, что броситься под танк или поджечь самого себя – это единственный способ остаться самим собой, – сказал Осик.

– Возможно, – не стал спорить Игоренко, – но только эти будут сжигать не самих себя, а наши танки, а сжигать их придется нашим. Вот и поглядим, кто кого. Эх, если бы чехи сжигали не сами себя, а наши танки, то и Орды бы уже не было. Ну, ничего, зато сейчас не будет.